Я это все почти забыл... Опыт психологических очерков событий в Чехословакии в 1968 году

Шинкарев Леонид Иосифович

оставались легендой мирового журналистского цеха. Скоро мы видели лица

друг друга сквозь сигаретный дым, как в тумане. Кто-то вспомнил, что два-

дцать пять лет назад, в июле 1964 года газета опубликовала репортаж о Ган-

зелке и Зикмунде, как мы прошли на «Татрах» от Ангары до Енисея; откуда-

то появилась пара бутылок вина и начался прекрасный бедлам, когда заго-

ворили все разом и никто никого не слушал. Наконец, я выпроводил друзей,

и мы стали говорить с Иржи

об интервью для нашей газеты, первом за два-

дцать пять лет.

– Я запомнил твое письмо мне от 5 июня 1968 года. «…Могу тебе ска-

зать только, что я тот же самый Юра, как всегда, что я люблю советский

народ, как всегда… Не беспокойся, все будет в порядке». Скажи, ты мог бы все

это повторить сегодня?

– Первую часть – слово в слово. Что касается второй… Ты бы первый

мне не поверил, если бы я сказал, что в нашем обществе сегодня настроения,

как двадцать лет назад. Мы никогда не забывали, кто нас освободил в 1945

году, но то, что случилось в 1968-м, было скверное дело. Насилие заставило

Чехословакию остановиться в своем развитии и вернуться к сталинской си-

стеме. Следствием того, что сделали Брежнев и Советский Союз, стало глубо-

кое недоверие и страх перед насилием. Это вошло в личный опыт и семей-

ный быт миллионов людей. Ты тоже пошатался по белому свету и можешь

это представить.

Люди оказались не просто оскорблены, для многих стало невозможным

найти работу, содержать семью. Мне кажется, Брежнев не умер, он продол-

жает властвовать в Чехословакии, его руководство все еще сказывается на

всей нашей жизни. Где искать причину, кто виноват? Мы до сих пор не слы-

шали от СССР ни слова о том, что это было плохо. Чехам надо откровенно

разобраться с прошлым и открытыми глазами посмотреть на настоящее. Мы

хотим идти дальше, не нужно брать в дорогу такие мешающие вещи, как не-

терпимость, подозрительность, враждебность. Народы не должны расплачи-

ваться за чужие амбиции.

Ты не представляешь, с какой симпатией и надеждами мы ждали Гор-

бачева. Но уже на пути с аэродрома в Прагу он похвалил сегодняшнее чехо-

словацкое руководство, в том числе Якеша и Биляка, которых народ не мо-

жет уважать хотя бы потому, что видит каждый день уровень их образова-

ния и культуры. Мы стали понимать, что у Москвы сегодня много своих за-

бот, до Чехословакии руки не доходят.. Брежнев страшно виноват перед

нашим народом. Давно пора сказать: «Извините, мы сделали ошибку…»

Сокращенную беседу с Иржи Ганзелкой «Известия» опубликовали 24

июля 1989 года 23. Льды между нашими странами еще сохранялись, но ледо-

ход приближался.

Иржи

хотел познакомиться с Леном Карпинским, немало был о нем

наслышан. Сын старого большевика, убежденный марксист, ярый антиста-

линист, был головной болью комитета государственной безопасности. И хо-

тя встреча с ним, Иржи это представлял, могла привлечь внимание комитет-

чиков, ему хотелось пожать руку любимцу либеральной московской интел-

лигенции. Критически относясь к советской власти, Карпинский когда-то

работал в идеологических структурах, занимал высокие посты, пытался ба-

лансировать на тонкой проволоке. После событий в Чехословакии он тайно

распространял свою рукопись «Слово – тоже дело». По его мысли, власть не в

силах уследить за всеми каналами информации, и честное, умное слово для

людей, верящих в его святость, жаждущих правды, способно направлять их

действия. Он организовал кружок «чистого марксизма», задумал издание не-

зависимого марксистского альманаха. Последствия были предсказуемы.

Лена исключили из партии, лишили работы; выживать его семье помо-

гали друзья. Все переменилось только в горбачевские времена. Лен стал обо-

зревателем демократических по духу «Московских новостей». Высокий и

худущий, как жердь, эрудит и страстный, талантливый трибун, человек ори-

гинального ума, он был достаточно ленив, больше говорил, чем писал; в ре-

дакции это знали и не требовали от него слишком много. Лен был моим при-

ятелем в «Известиях», и предложение встретиться с Ганзелкой принял с го-

товностью.

Мы сели за столик в углу ресторана Дома ученых на Ленинском про-

спекте. Пересказывать разговор не берусь, это невозможно. Они выросли в

разных историко-культурных традициях, оба любили родную землю, но си-

туация отвела им роль оппонентов, хотя по мировосприятию, каждым вы-

страданному, были братьями. По мысли Карпинского, не марксизм как идео-

логия обусловил советское вторжение в Венгрию, Чехословакию, Афгани-

стан. Это дело рук большевиков, толком не читавших, не понимавших, из-

вращавших Маркса. Они манипулировали понятием «социализм», построив

общество, от него по сути далекое. Советское общество конца 1960-х годов

оставалось высокомерным к окружающему миру, настороженно и не без за-

висти относилось к европейским народам (в том числе к чехам), живущим

лучше. Разочарованное в своих поводырях, не знающее, куда идти, но сохра-

няющее веру в собственное мессианское предназначение, больное Отечество