Я это все почти забыл... Опыт психологических очерков событий в Чехословакии в 1968 году
Шрифт:
чеха. Но потом согласился. Я распорядился: найти Гусака. За ним послали в
Братиславу самолет, наши военные его нашли и доставили в Прагу. Мы с ним
познакомились, а 23 августа вместе со Свободой отправили в Москву. Он ле-
тел на переговоры, фактически на смотрины. Всем понравился, скромный
такой человек».
В Праге Мазуров жил в посольстве.
Червоненко предложил ему остановиться у себя в резиденции, во дворе
посольства, тем более что жену отправил
квартире один. Мазуров предпочел маленькую комнату в посольстве рядом с
кабинетом посла, здесь было больше возможностей для оперативной связи.
Поставили раскладушку. Рядом был штаб войск и штаб чехословацкого ру-
ководства – тех, кто выбрал посольство местом своего временного убежища.
Возбужденный происходящим, Мазуров особенно остро переживал раз-
вал в городе, нарушение нормального хода вещей. Замерла работа учрежде-
ний, закрылись многие магазины и кафе, на улицах люди выстраивались в
длинные очереди за хлебом, сахаром, консервами. Такого Прага не видела со
времен войны. Мазуров приказал генерал-лейтенанту И.Величко, назначен-
ному военным комендантом столицы и Среднечешской области: «Что угодно
делай, с помощью чехословацких товарищей вытаскивай завмагов из квар-
тир, но заставь прекратить саботаж, открыть магазины, чтобы люди не го-
лодали!»
Он спал в сутки, может быть, часа полтора. По ночам стрельба стояла
неимоверная. По нескольку раз в день по ВЧ Мазуров информировал Москву
об обстановке. Шифровки шли от него и через него. Если по государствен-
ным делам, они подписывали вдвоем с Червоненко, если по военным – под-
писывал он один. В Чехословакию вошли две-три танковые дивизии, около
сотни танков. Прежде всего их поставили вдоль германской и австрийской
границы.
«Генералам Ямщикову и Величко я дал указание увести танки с город-
ских улиц и площадей. Уничтожить танки в городе плевое дело, только сбро-
сить с крыш зажигательные бомбы. А их поставили вдоль тротуаров!»
Мазуров сообщил Москве о «происках контрреволюции» и попросил
прислать в Прагу группу журналистов c типографским оборудованием для
издания листовок и газет на чешском языке. Группу возглавил А.Н.Яковлев,
заместитель заведующего отделом пропаганды ЦК КПСС.
Чтобы дать мужу отдохнуть, прикрыть глаза, Янина Стефановна вме-
шалась в разговор: «Почему никто не напишет, как нам непросто было от-
дать Чехословакию, мы столько в нее вложили. Освобождали от фашизма, а у
самих столько было бед, столько жертв. И в индустриализации, и в коллек-
тивизации,
настоящей жизни. Семьдесят лет столько мучаемся. И все было напрасно, все
теперь отдать?»
Мазуров снова открыл глаза:
«Да и теперь на нашего брата косятся, на мозоли наступают. Вы, навер-
но, слышали, я на съезде говорил: это же позорище, когда наших людей, ве-
теранов, которые прошли через такие лишения, подвергались репрессиям,
на них давили кто как хотел, они жили впроголодь, воевали, кровь пролива-
ли, но выжили, отстроили Советский Союз, а их теперь даже в очередь не
пускают лишний кусок мыла купить. Что это за порядки?»
…Мазуров вернулся из Праги в Москву во вторник 27 августа. Спал, не
просыпаясь, целые сутки. В четверг докладывал о положении членам Полит-
бюро. «Брежнев был в эйфории: подписали с чехословаками московский про-
токол, и слава Богу, все кончилось. Хотя я понимал, что кончилось далеко не
все. Но Брежнев имел в виду, что все-таки предотвратили гражданскую вой-
ну». Я спросил Кирилла Трофимовича, мог ли он отказаться от полета в Пра-
гу. Он ответил: «Не мог. Я человек убеждений, и свои взгляды как перчатки
не меняю».
А жене скажет: «Самое главное не то, что я тогда вернулся, а то, что
вернулся чистым, без крови, ни одного чеха не похоронил».
Пора было прощаться.
«Вот я с вами поговорил, теперь придется несколько часов лежать, от-
леживаться… Но мне надо было когда-то выговориться. Я вам первому все
это рассказываю. Никому и никогда об этом не говорил».
Кирилла Трофимовича Мазурова не стало четыре месяца спустя, 19 де-
кабря 1989 года, на 76-м году жизни. Его похоронили со всеми воинскими
почестями на Новодевичьем кладбище в Москве.
В коридорах ЦК КПСС на Старой площади в международных отделах
(заместители заведующих, руководители секторов, консультанты, референ-
ты, инструкторы) работали люди, в большинстве хорошо подготовленные,
разные по характеру и темпераменту, иногда не терпевшие друг друга, но
решение о вводе войск в Чехословакию ошеломило почти всех. Приветство-
вали невменяемые ортодоксы, но остальные, кто мог близко наблюдать
Брежнева, видели в этом решении не столько внешнеполитический аспект,
сколько настораживающий внутриполитический. Акция по обузданию одной
из старейших братских партий и народа, поддерживающего реформаторов, в