Я, Хобо: Времена Смерти

Жарковский Сергей Владимирович

В выдавшуюся минутку здоровья Нота настроила в интерфейсе системной оболочки станции надримановой связи войс-агент, после чего общаться с титаном мы могли в реальном времени вслух. Изображение, впрочем, с телекамер грузовоза ходило путями обычными, с односторонним запаздыванием в шесть минут: маломощный на "ОК" был оконечник НРС, так, внепространственный телеграф получался, не более.

01.18.05.01 МТС на оптической без тяги, почти недвижно стояли мы относительно группы искусственных объектов в назначенной точке северного зенита ЕН-5355. Модель группы БВС-ГЛАВНАЯ грузовоза нам рассчитала, но и невооружённым глазом всё было видно. Монтажный двустрельный (типа "љ")

тысячетонник-рэк с подвешенной к основанию обоймой цистерн - это был балок для монтажников. В рэк был заведён и расчален шестью корявыми временными мачтами (Матулин опознал в них перемонтированные кран-мачты стандартного мостового дока, я был не уверен в этом, но Кириллу, допускаю, видней) здоровенный генератор инерции, я впервые такой видел. И генератор работал. В первом зенит-фокусе его поля, километром выше рэка, находился хорошо стабилизированный, полностью собранный, но абсолютно холодный скраб. Из семнадцати боковых фокусных гнезд инерционного поля недостроенными маяками заполнены были три, и эти три работали, стабилизируя комплекс в римане относительно звездной системы. Большинство построек были негерметичными, некрытыми, собственно, это были всего лишь скелеты. Баржи с железом, числом пять, были жёстко стыкованы к зенитному скрабу, так что он (а мы стали на осмотр под комплексом снизу) напоминал наполовину оборванную ромашку.

И ни одного огня.

В целом - в наших обстоятельствах - стройка производила хорошее впечатление. Пустовато, но всё на местах, всё прибрано, аккуратно. Сбрасывай монтажников, запускай диспетчерскую, подвози железо и достраивай. На три месяца работы. И заводи в рэк "ствол" титана на вечный прикол.

–  Сделано почти на треть, - сказал Кирилл.
– Даже генератор на ходу.

–  Почему его не видели с титана?
– спросила Нота.

–  Почти две дистанция, мы ж тебе не телецентр, - сказал Кирилл.
– Тем более зенит-фокус экранирован рэком.

–  Всё равно, - сказала Нота.
– Слишком тут холодно.

–  Какая сейчас разница? Холодное, но наше, - сказал я.
– Алло, Центральная, ваше мнение?

–  Здесь Андреев. Получили картинку. Совещаемся. Моделируем. Ждите.

–  Понял, здесь Байно.

–  Здесь Мьюком. Байно, что ты намерен предпринять?

–  Дать экипажу отдых после тяги. Час невесомости. Затем думаю приблизиться на руку и попытаться войти в контакт с БВС комплекса. Генератор на ходу, значит, БВС тоже на ходу. Стройка брошена с рывка, неконсервирована…

–  Почему так думаешь?

–  По ощущениям, капитан. Если БВС не ответит, возьму на абордаж балок. Временный штаб стройки должен быть там. Больше не вижу, где.

–  Понял, здесь Мьюком. Час отдых, понял. Выход проводить во взаимодействии со мной по НРС, повторяю, только во взаимодействии со мной проводить операцию.

–  Понял вас, операцию проводить гласно с вами по НРС. Конец сообщения, флаг.

Я выплыл из-за своего пульта назад, перевернулся. Нота включила в рубке верхний свет.

–  Моемся, питаемся, бездельничаем, - сказал я.
– Целый средний час. Кирилл, набросай на стол.

–  Где, в столовой?

–  Мальчики, давайте без перемещений, - попросила Нота.
– Сил моих больше нет.

–  Голова?
– спросил Кирилл.

–  Просто ужасно, - сказала Нота.
– Как по мне топтались. Приношу самые нижайшие.

–  Кирилл, помассируй её, - сказал я.
– А на стол я, так и быть, сам соберу.

–  Ой, массировать не надо!
– сказала Нота.

И добавила: - И есть я очень не хочу.

–  (…) [14] , никаких шансов, - сказал я ласково.
– Деваться-то некуда. "ОК", я первый, к связи!

–  БВС-ГЛАВНАЯ.

–  Контакт с БВС стройки искать. Продолжать внешнее наблюдение. Продолжать сброс автофайлов к титану в прежнем интервале.

–  ВЫПОЛНЯЮ.

Я полетел на кухню. Набрал из стенного ящика стандартов в охапку, толкаясь и руля ногами, вернулся в рубку. Нота громко стонала и повизгивала, я даже удивился, пока, приглядевшись, не убедился, что Кирилл делает ей именно массаж. На правой руке у него не было указательного пальца под самый корень. Я откинул столик, рассовал под ленты на столешнице стандарты, включил водогрейку, немедленно выключил, проверил её, накачал воды, снова включил.

14

Них (трбл.)

–  Кирилл, Нота, заканчивайте. Всё на столе. Мрия, жрать будешь, это приказ.

–  Марчик, не хочу-у…

–  Всегда был против баб в Космосе, - сказал Кирилл неожиданно. Я засмеялся. Мы развисли за столом, сняли маски. Кирилл, часто моргая, плеснул в воздух воды, намочил руки и протёр глаза.

–  Сухо у нас, да… Но лучше уж сухо, чем потно. Насыпка-то в колодцах свежая, - сказал я.
– Носи очки, если так быстро сохнешь.

–  Да ладно. В космосе проморгаюсь, - сказал Кирилл, напуская воды в желобок выбранного стандарта.
– Коньяк нам положен, Марк?

–  Да, точно!
– воскликнула Нота.

–  Кагор, - сказал я.
– И то радуйтесь, что не малина.

–  Фу-у-у!
– сказал Кирилл.
– При наличии таких невыносимых тягот и лишений я просто вынужден отказаться от выполнения задания партии и правительства. Неужели никто ещё не продаёт в подпалубах самогон? Долго что-то.

–  Какой партии?
– спросила Нота. Упаковочку она вскрыла и кушала, надо заметить, с энтузиазмом.
– Спасательной? Или геолого-разведочной?

–  Старая хохма, - заметил Кирилл.
– Удивительно, что она сохранилась. Крови на ней, видать…

–  Что ты имеешь в виду?
– спросил я.

–  Это у меня теория, - сказал Кирилл важно.
– Если легенда - или хохма - родилась в результате трагедии со многими человеческими жертвами, то она и живёт вечно. В качестве компенсации. Или мифа.

Я попил водички из соска.

–  Отныне, Кир, я буду звать тебя - Склонен Пофилософствовать, - сказал я.

–  Склонен Потрепаться… - жуя, проворчала Нота.

–  Я предложу это имя и эту фамилию моим знакомым бройлерам, - безо всякого напряжения сказал Кирилл.
– На вахте Склонен Пофилософствовать! Нормально звучит.

–  У тебя есть знакомые бройлеры?
– спросила Нота.

–  Нет, конечно. Но будут же. Как же нам в Новой земле без бройлеров? Друзья мои, это невозможно. Где-то и неприлично. Без бройлеров в Новой земле. Ха! Вся наша Трасса стоит на бройлерах! На этих малых сих. Иногда я думаю, не создать ли мне партию любителей бройлеров? Знамя наше будет цыплёнок табака. Под него встанут все рабы алчности и биотехнологий. Под ним они объединятся. И вышибут нас с Трассы. Объявят суверенитет…

–  Сорок лет будут сопротивляться, - подхватила Нота.
– А потом все забудут, с чего всё началось, заключат всеёбщий мир, ну и далее по тексту.