Я хочу быть тобой
Шрифт:
Она краснеет и извиняется. А мне мало! Я хочу, чтобы она на коленях ползала и молила о пощаде, а вместо этого приходится обнимать за плечи, успокаивать, и даже для вида пытаться всучить ей обратно те деньги, которые они с Вадимом подарили мне на телефон. Даже бутерброды ей делаю, в тайне надеясь, что подавится.
Сердце грохочет. Во рту привкус чего-то горького и противного. Наверное, такова на вкус ненависть.
Меня распирает от желания узнать, куда она дела деньги с карты, поэтому плавно подвожу разговор к этой, столь болезненной
— Сколько украли? — робко спрашиваю у тетушки.
— Около полутора сотен. Но могло быть гораздо хуже.
Конечно могло! Если бы кто-то не просрал мои миллионы!
— К счастью, я отдала деньги Алисе. Ей на открытие бизнеса надо.
Серьезно?! Вот так просто отдать кучу бабла какой-то левой бабе? Вдруг не отдаст? Мила точно из ума выжила! Я бы вот даже тысячу хрен бы дала кому-то из своих подруг, а тут целое состояние! Боже, какая же она дура. А Алиса — сука.
От этого имени меня простреливает до самых пяток. Опять эта тварь пучеглазая мне все карты спутала! Ненавижу!
Боясь, что меня разорвет, если неаккуратно шевельнусь, выдыхаю:
— Повезло тебе с ней.
Я искренне, от всей души желаю Алисе сдохнуть где-нибудь в подворотне. Чтобы на нее вышел кто-нибудь похуже Тоши и отмудохал так, чтобы места живого не осталось. Может, попросить об одолжении? Пусть проучит, чтобы больше не смогла так гадко улыбаться и вредить мне.
Не вариант. У меня денег на это нет! Я бомж! И все из-за излишней доброты Милкиного сердца.
— Повезло, — слабо улыбаясь, соглашается она, — я вообще благодарна судьбе.
— За что? Тебя же обокрали.
И меня заодно…
— В такие моменты, Зай, надо говорить: спасибо, что забрал деньгами.
Я не понимаю ее философских изречений. Мне, собственно говоря, глубоко плевать и на философию, и на психологию с педагогикой. Я просто хочу получить то, зачем приехала. Устроиться хорошо в этом прекрасном городе, и быть счастливой. А вот такие доморощенные философы мне все портят!
Но ничего. Посмотрим еще кто кого!
Я так просто свою мечту никому отдавать не собираюсь! Не дождутся!
Пора переходить к следующим пунктам плана.
Глава 9
Мне так грустно, что хочется забиться в уголок и тихо рисовать пальцем цветочки на обоях.
Я не убиваюсь из-за денег — здоровье, голова, руки-ноги есть, заработаю еще, но все это настолько мерзко, что не передать словами. Я впервые почувствовала, каково это, когда личные границы жестоко нарушают, и привычная безопасность рассыпается карточным домиком.
Скажем так…это очень сильно деморализует и выбивает землю из-под ног.
Живешь себе, живешь, никому не мешаешь, копаешься тихонько в своей песочнице, чего-то достигаешь, где-то обламываешься, но идешь дальше. И тут Хрясь! Появляется кто-то, кому плевать на все твои
Кажется, я словила экзистенциальный кризис.
Мы сидим в гостиной перед телевизором. Зайка переключает каналы, я тупо пялюсь на прыгающую картинку и ни фига не понимаю. У меня в голове свое кино. Я раз за разом прокручиваю тот момент, как меня сбивает с ног придурок на скутере, а потом уезжает. И все, что я могу это беспомощно смотреть в удаляющуюся спину.
Это наваждение. Мне больно дышать. И я едва могу дождаться, когда Вадим приходит домой.
— Ну тише, тише, — он гладит меня по голове, когда я со всех ног бросаюсь к нему и обнимаю, уткнувшись носом в широкую грудь, — не плачь.
Какое там не плачь!
Я рыдаю!
Весь день кое-как держалась, не позволяя себе окончательно раскиснуть, а увидела мужа и разревелась, как слабачка.
— Успокойся!
— Не могу! Я так растерялась, когда этот ублюдок на меня налетел…
— Мил, да кто угодно растерялся бы.
— Надо было его как-то остановить…
— Глупости не говори. Еще не хватало, чтобы моя жена лезла в драку со отребьем всяким. О такое говно мараться не стоит. Да, Зай?
В дверях стоит племянница и внимательно слушает, о чем мы говорим:
— Наверное, — отвечает неуверенно.
— Не наверно, а точно, — потом снова обращается ко мне, — Мил, неприятно, но не смертельно. Не плачь.
— Меня обокрали, — грустно напоминаю, — в сумке был паспорт, права…
— По поводу документов не переживай — я уже напряг людей. Завтра съездишь кое-куда и тебе все сделают без очередей и проволочек.
— Ключи…
— Завтра днем придут менять замки.
— Телефон…
— Сейчас купим новый. Еще лучше. И сумку. И что-нибудь еще, чтобы моя девочка больше не грустила, — целует в нос.
— Там еще была карта, но ее сразу выпотрошили.
— Деньги…ну считай, что ты пожертвовала их на нужды моральных уродов, которым ничего хорошего в жизни не светит. Пусть подавятся, — жмет плечами, а потом обращается к Зайке, — мелочь, прости, но на этот вечер ты остаешься одна. Нам с Милой надо уйти.
Она поднимает на нас растерянный и какой-то совершенно несчастный взгляд:
— Как…куда?
— Прогуляться, — обнимает меня еще крепче и ласково ведет кончиками пальцев по моей щеке, — в «Мистери».
— Ты забронировал столик?
— Да. Тот самый у окна.
Это наше любимое место. Небольшое кафе в центре, но не на шумной улице, а немного позади, на второй линии. Там самый вкусный ежевичный пирог и кофе по авторскому рецепту.
Мне неудобно перед племянницей. Я ее сегодня уже один раз подвела в парке, но… Можно, я завтра снова стану сильной и продолжу думать о других, а сегодня просто побуду маленькой девочкой, мечтающей спрятаться в надежных объятиях?