Я – инквизитор

Мазин Александр Владимирович

Отца Егория тут же подхватило «боковым» течением и унесло в пучину «новообращенных» христианок, на чьи бриллиантовые «оклады» можно было отреставрировать средних размеров собор. Ласковин устоял. Не то чтобы он никого не заинтересовал, но холодное лицо в сочетании с приемом «железная бочка» (представьте, что перед вами с грохотом и лязгом катится эта самая железная бочка, пусть это отразится в вашем взгляде — и толпа впереди сразу поредеет) обеспечило Андрею необходимое для наблюдения одиночество.

Ласковин никого здесь

не знал, и никто не знал его. Но чувствовал Андрей себя уверенно. Если не страдаешь коликами и импотенцией, хорошо одет, приятно пахнешь и не обременен ревнивой женой, респектабельность и светский блеск возникают сами собой.

Ласковин снял с возникшего рядом подноса бокал с ложкой коньяка (в подметки не годится тому, каким вчера угощал Абрек!) и не спеша двинулся между гостей. Чуть быстрее естественного течения.

Нелегко отыскать в такой толпе человека, если ты и видел его лишь раз с расстояния двадцать метров. Если ты даже не знаешь, здесь ли он. Ласковин не знал.

Продефилировав мимо стола с закусками, он подхватил салфеткой крохотный бутерброд. Вокруг халявной хавки столпилось довольно много народа. В основном мужчин. Особая публика, кочующая с банкета на банкет исключительно с целью хорошо покушать и, если удастся, унести с собой. Вопрос: как они проникают через многоступенчатый контроль?

«Телепортация, не иначе», — подумал Андрей.

Он сделал полный круг, так и не обнаружив искомого субъекта. Зато заметил отца Егория (трудно его не заметить!) в окружении стаи передержанных «леди» (или «ляди», как это правильно протранскрибировать по-русски?) и «нового русского», мужика лет пятидесяти с изумрудными запонками и потной рожей.

Чуть в стороне от Потмакова Ласковин заметил еще одного священника, маленького вислощекого батюшку в очках, с пегой негустой бородкой. Довольно симпатичного. Батюшка, скромно укрывшись в стенной нише, не спеша кушал бутерброд с черной икрой без масла (пост все-таки) и время от времени поглядывал на отца Егория. Лицо батюшки при этом каждый раз выражало печаль с примесью недоумения. Но вот он снова откусывал от бутерброда и озарялся доброжелательным пониманием. Сия мимическая игра настолько заинтересовала Ласковина, что он наблюдал за нею минуты три, затем продолжил движение, и примерно на половине второго круга ему повезло.

Пашеров Анатолий Иванович. Собственной персоной. Беседующий с двумя важными господами. И еще два «господина» значительных размеров высились за спиной господина депутата. Лица последних наводили на мысль о бульдозере.

Ласковин не стал подходить слишком близко. Успеется. Подозреваемый в союзе с дьяволом внешность имел вполне приличную. Выразительное лицо, решительный подбородок, уверенные жесты. Вот только росточком господин депутат подкачал и статью тоже. Но это не так важно, если стоят позади «сопровождающие лица».

Ласковин не слышал, о чем идет речь,

но уже через минуту поймал себя на мысли, что охотно доверился бы человеку с такой внешностью и манерами. Если Пашеров действительно принадлежал к лидерам мафии, то он был очень оригинальным мафиози. Походил он, напротив, на киногероя из тех, кого сначала изображают жертвой, а впоследствии оказывается, что именно он управлял могучим «супером», причпокнувшим злодея. Достойным и незаурядным человеком выглядел Анатолий Иванович Пашеров. По крайней мере, на первый взгляд.

— Незаурядный человек! — произнес позади Ласковина женский голос.

Повернувшись, Андрей увидел молодую женщину в черном вечернем платье. Умеренно привлекательную.

— Простите, что вы сказали?

— Незаурядный человек! — охотно повторила дама.

— Простите, кто?

— Анатолий Иванович. Вы ведь уже минут пять его разглядываете?

«А ты — меня?» — подумал Ласковин.

— Да, — признал он. — Кого-то он мне напоминает?

— Ланового, — ответила женщина. — Но интересен он не этим.

— А чем же?

Дама, наклонив голову, испытующе оглядела Ласковина.

— Алена Минина, — с достоинством произнесла она. — Журналист.

— Андрей Ласковин. Референт по особым вопросам.

— По каким же?

— А какой печатный орган вы представляете, Алена?

— «Смену». Итак?

— Компьютерная связь, — покривил душой Ласковин. И, подумав, добавил: — А также системы безопасности.

— А почему здесь?

— Я не герой, — усмехнулся Ласковин. — Я спутник героя. Вижу, вы его знаете? — Он кивнул в сторону «подозреваемого».

— Пашерова? — Женщина засмеялась. — Да его все знают. У вас не будет сигареты, Андрей?

— Не курю, но… одну минуту! — Жестом он подозвал официанта.

— Что вы предпочитаете, Алена?

— Я уже выпила все, что хотела.

— Нет? Ладно. Пачку «Салема» даме! — распорядился Ласковин. — Вы не против, Алена?

— Не знала, что в список угощений входит и это.

— Входит. Так что о Пашерове? Он меня заинтересовал.

— Человек, которому невозможно отказать! — улыбнулась журналистка.

— В каком смысле?

— Во всех! — Она двусмысленно улыбнулась. — Мужчина тем больше мужчина, чем лучше умеет добиваться своего!

Возник официант. На серебряном подносе лежала зажигалка и одна (!) сигарета поперек крохотной пепельницы.

«Стервец!» — подумал Ласковин. Но промолчал. Это был другой официант.

— Какова же цель незаурядного человека? — осведомился Андрей.

— Возрождение нации!

Ласковин слегка поморщился.

— Совсем не то, что вы подумали, Андрей! — с жаром воскликнула журналистка бывшей комсомольской газеты. — Культурное возрождение! Это его политическая программа, и, можете мне поверить, сделал Анатолий Иванович уже и сейчас очень много!