Я – Король Баварии ((Бедный, Бедный Людвиг))

Тарханов Влад

В патрулирование мы теперь уходили тройками. Маршрут нами изучен, ко всяким его особенностям присмотрелись, так что — вперед, пресекать! Что пресекать? Контрабанду. Почти в каждой уважающей себя книге про попаданцев, если речь зашла о пограничной страже — обязательно будут ловить и использовать в своих корыстных целях контрабандистов. А мы, что лохматее других будем? Нет, мы тоже в отлове всяких, наживающихся благородной переноской тяжестей по горной местности, обязательно отметимся. Только у меня на всё свои планы. И на контрабандистов в том числе. Но сначала о том, что уже удалось сделать. И в чем разобраться. Во-первых, вооружение… Я точно помнил, что к войне с Австрией пруссаки подошли с игольчатами винтовками Дрейзе, которые, к тому же, были жутко засекречены, настолько, что искать изобретателя этого «чудо-оружия» и пытаться выяснить подробности

механизма, тем более запустить его в работу было просто невозможно. Но был вариант номер два! И звали этот вариант — Антуан Альфонс Шасспо. Агенты дедули навели справки, Антуан уже изобрел свою игольчатую винтовку под дымный порох, пытался, пока что безуспешно, добиться ее принятия на вооружение французской армии. А тут он получает письмо из Баварии с предложением отправить туда пробную партию своего новейшего оружия. И в случае удачного испытания — получение контракта на ее производство. Вот только я не собирался закупать винтовки во Франции, чего уж там — по моим замыслам, следовало построить свою оружейную фабрику, а там посмотрим. До нормального ружья, типа Бердана, еще далековато, хотя бы потому, что эта винтовка уже под бездымный порох и металлическую гильзу патрона[1].

Убей меня Бог, ну не помню я, в чем там был прикол с этими игольчатыми ружьями, но он были вроде как слишком капризными и патрон их — бумажный, оказалось, тот еще геморрой. А пока что мы бегали с дульнозарядными штуцерами — стандартным вооружением егерей того времени. И все прелести зарядки, когда пулю надо вколачивать в ствол в буквальном смысле этого слова (каждый егерь имел на своем вооружении деревянный молоточек — как раз с целью заряжания штуцера) познал я сполна. Но теперь надо было дождаться Нового года — в январе должна была прийти первая партия винтовок Шасспо. С ними и сам изобретатель, который должен был продемонстрировать особенности обращения с его детищем. А я что? Я только за обеими руками и ногами!

Значится так: кроме штуцера каждый имел в своем личном арсенале тесак (шпага — крайне неудобно, нож — слишком мало, а вот такой режущий предмет в самый раз), пистоль, запас пороха, несколько готовых бумажных патронов, метательные ножи в количестве до 4-х штук. Последним предметом учится пользовались все, но лучше всего получалось у братьев Фуггеров. Я оказывался всегда на уверенном третьем месте, а вот у этих… получалось выше всяких похвал. Главное же мое нововведение стала форма. Дело в том, что баварские егеря носили форму еще времен наполеоновских войн, выглядело это примерно вот так:

(форма австрийских егерей времен наполеоновских войн, баварцы отличались только что цветом мундира)

Назвать это чем-то удобным, тем более для горных егерей — это издеваться над здравым смыслом[2]. Брюки свободные, гимнастерка, куртка, форменная фуражка, карабин или штуцер, сапоги или ботинки с высоким захватом стопы (типа берцы, но не совсем оно), ремни, к которым крепились различные подсумки. Получилось что-то вроде формы горных егерей времен Первой мировой, так и исходил я из тех материалов. Которые были под рукой, а той же кирзой пока что и не пахло.

(примерно так выглядели горные егеря в моем варианте зимнего обмундирования)

Единственное, в че пришлось уступить — так это в форменной фуражке. Я хотел вполне обычную, без больших кокард, защитного цвета с небольшим значком, но тут все уперлись — фуражку оставили форменную, правда, полевая была защитного типа, но этот здоровый баварский герб на ней жутко раздражал. Стану королем — изменю, честное слово!

(выглядело это примерно так, только фуражка у егерей зеленоватая)

Постепенно начал складываться коллектив, чему способствовало то, что выбыл из строя, так и не встав в него графеныш

Дукса. Присматриваясь к своим почти однолеткам, я стал постепенно формировать свою команду. Я имею ввиду коллектив единомышленников. Нет, я не мог быстро сблизиться со всеми, но вот с Кристофером фон Унгельтерном и Эммануилом фон Бергом я как-то сразу нашел общий язык, возникло некоторое понимание, эти двое не лезли в подхалимы и казались мне парнями вполне надежными и весьма достойными. Ну а то, что Берг какой-то стороной еще и родственник только прибавляло ему плюсов при нашем общении. А еще я серьезно присматривался к Кубе. Почему? Да потому что ни он, ни его род с Баварией и местными владетелями никоим образом не связаны. Следовательно, своей карьерой и благополучием он будет обязан только мне! И это показалось мне весьма важным моментом. Карл оказался человеком немногословным, назвать такого душой коллектива было бы неправильно. Но он весьма исполнителен и не лишен инициативы. Хорошо владеет холодным оружием и стрелок не из последних. Но при этом чем-то напоминал меня, того, до вселения в это тело. Часто и много думает, любит уединение. Но при этом умеет легко находить общие темы и сходиться с людьми, но никого к себе близко не подпускает, держит дистанцию. Даже со мной. Казалось бы, что у многих юношей тут есть суперцель — войти в ближайшее окружение наследника и это в их поведении чувствовалось (исключение — граф Дукса, которого я из коллектива и исключил). А вот у Кубе такого в поведении не было от слова совсем.

Надо сказать, что у нас, кроме капитана фон Штауффенберга, появилось несколько инструкторов: егерь, который учил разбирать следы и как правильно передвигаться в лесу и отставной капрал, местный житель, прививавший нам навыки передвижений в горах. Еще в его обязанности вошло подсказывать, как тут правильно читать местность и как выискивать места вероятных неприятностей, типа засад или скрытых пунктов наблюдения. Тут каждый из молодых дворян увлекался охотой и чему-то обучался, но выискивать зверя и человека — две большие разницы! А определить, можно тут пройти, или склон может внезапно осыпаться, похоронив не только тебя, но и твоих товарищей — жизненная необходимость!

А теперь мы отправляемся в первый самостоятельный патруль. Втроем: кроме меня еще Берг и Кубе. Почему так нас поставил капитан? Не знаю, видимо, у командира сработала интуиция, я его об этом не просил, честное слово! Как прошел первый патруль? Скучно! Подозреваю, что нам маршруты нарезались так, чтобы мы ни в какие неприятности влипнуть не могли. Да и какие тут неприятности и опасности? Кроме природы — ничего, вот это точно могу вам сказать! Местность тут скорее курортная[3], живописная — это правда, горные ручьи и речушки красиво образуют то там, то тут звучные водопады, густые леса, умопомрачительно чистый воздух, пение птиц, которые не смолкают даже зимой — тут есть кому поживиться в любое время года.

Жителей немного. Развлечений никаких, цивилизация в зачаточном состоянии, а ближайший трактир от нашего расположения в двадцати двух километрах (по прямой). Если кто-то из аборигенов и балуется контрабандой, то это точно не тут — основные маршруты дельцов-переносчиков всякого полезного проходят в иных местах. Как нам объяснял отставной капрал — тут проходы в горах сложные, а контрабандисту надо товар принести и быстро сбагрить. Так вот — пронесет он его с трудом, а вот сбагрить — это надо еще топать по непростой местности к ближайшему более-менее крупному городу. Зачем? Если есть намного более простые маршруты с более легкой логистикой (ну да, тут такого термина не знают, но я-то знаю![4] и постепенно стараюсь хроноаборигенов к неким полезным новшествам приучить).

Но не даром говорят, что спокойствие — вещь, которая только кажется. И если всё идёт хорошо, то вы просто не замечаете неприятностей, которые приближаются.

Это случилось на восьмой выход нашего небольшого отряда на маршрут. По планам мы должны были учиться взаимодействовать тройками (типа разведывательный рейд или патрулирование в сложной местности) или пятерками — это уже более основательный вариант осмотра территории. Кстати, на каждом выходе мы составляли кроки — зарисовки местности с указанием различных ориентиров и нашего маршрута. К глухомани на наших тропах как-то уже привыкли, но старательно смотрели по сторонам, дабы не упустить никаких деталей: Штауффенберг всегда весьма придирчиво осматривал наши творения. И тут, нам надо было спуститься с невысокого пригорка, откуда тропинка ныряла в небольшой лесок с густым подлеском, а дальше шел подъем, откуда можно было выйти на теснину между довольно высокими горами. Пробираться тут — то еще удовольствие, но более удобного маршрута не существует, так что…