Я люблю, и мне некогда! Истории из семейного архива
Шрифт:
В ответ от мужа:
Девцев здесь маловато, и ни к кому из них душа не лежит – так что я дурака валяю со всеми понемногу. В общем, веду себя достойнейшим образом. Много читаю, фотографирую помаленьку.
Из другого письма отца:
Мы с Атенькой иногда тоже цапаемся – один мед в отношениях любой семьи редко бывает. А, в общем, девица она – хорошая!!!
От мамы:
Дорогой наш, ненаглядный муж и папа! Хороший, любимый, красивый и умный. Скучно без тебя. С тобой плохо, а без тебя еще хуже.
За эти дни получила два твоих письма. В воскресенье такое хорошее, что я несколько раз его перечитала. Как я люблю, когда чувствую твою любовь, заботу, ласку. Даже слезу пустила на минутку.
Иногда в мамины будни врывались неожиданные и радостные
Об этом она пишет отцу:
Все эти дни у нас шумно и весело. Леня случайно встретил своего лучшего друга (и я его знала), они собираются у нас к завтраку, пьем с утра водку, закусываем как следует. А сегодня дома танцевали и целовались с нимпотом – я в школу, а они обедать к его родственникам, а вечером в театры. Я часто хожу с ними, были на “Кармен” в Большом, на “Сильве” в оперетте и на “Пигмалионе” в Малом. Мне очень приятно Ленино отношение ко мне, он очень заботлив и внимателен, а я ведь этим не избалована. Я очень жалею, что он уезжает.
В понедельник я была в театре с Мишей (это друг Лени, о котором я тебе писала), смотрели в филиале МХАТа “Дядюшкин сон”, была во всем новом, хорошо выглядела и немного флиртовала.
У нас весело это время, мужики наши гуляют, у них полно невест, Ленька пользуется жутким успехом, женщины падают при виде его, Леля (сестра Евгения Николаевича Еремина. – Ред.) заявила ему, что бросит своего мужа с Лялькой и готова уехать за ним на край света и т. д. в таком духе. Даже Женя Аду ревнует.
Львов и Киев
У веселого Леонида в это время был совсем не веселый период жизни. Вернувшись из Москвы, он пишет сестре:
Львов, 14.2.46
Дорогая Асинька!
С судьбой я смирился. Нет у меня ни сил, ни энергии, ни желания делать что-либо иное, чем я сделал своим приездом. Если отбросить некоторые чувства обиды старых воспоминаний, дело идет к тому, чтобы мы жили неплохо.
Откровенно говоря, я так привык ко всем вам, что очень часто всех вспоминаю.
Вспоминаю все наши “кутежи, пиршества”. Время в общем я провел неплохо. Спасибо тебе за заботу. Передай сердечный привет всем моим друзьям. А также и Адочке, Леле, моим “невестам” и их мужьям и женихам…
Спасибо тебе за заботу, ласку и душевное сочувствие. Я в долгу не останусь, можешь быть уверена.
Слово он сдержал – в следующем году организовал маме отдых в Карпатах, на курорте Трускавец. По дороге она заехала во Львов к брату. Несмотря на размолвки, семью он тогда сохранил: рос сын Геннадий, после войны родился веселый, неугомонный Алик.
Первые мамины впечатления от Львова:
Мне очень нравится. Или я видела мало. Особенно красивы вечером очертания города, острые шпили, башни, колонны. Узкие, уютные, ровные улицы, красивые, небольшие 3-х – 4-х этажные дома с зелеными балконами и увитыми зеленью окнами, с красивыми аллеями. А в этих небольших домах чудесные, огромные, высокие, светлые квартиры. Живут наши родичи в великолепной квартире, мебель очень красивая, много ценных вещей, сервизы, чудесное белье и т. д. Говорят, что здесь очень многие так живут, но это все оболочка, а за ней ничего не стоящая жизнь. Всякие скандалы, упреки и т. д. Смотрю я, как другие живут, и все больше нашу жизнь ценю. Нам бы эти богатства и довольство!
Летом 1951 года отец отправился в Крым, а мама с Юрой и Володей – к Леониду. Она пишет мужу:
Мы живем очень хорошо, и если бы ты был с нами, о большем и мечтать нельзя.
Во Львове встречал Леонид. Дома был уже сервирован завтрак (приехали в 10 час.), потом купались, потом обедали, потом отдыхали, а вечером гуляли по парку. Это богатейший и изумительно красивый парк, были в кино. На другой день рано утром выехали сюда, в деревню, километров 50 от Львова, где работает Леонид. На станции нас ожидала украинская телега с высокими стенками, соломенные тюфяки для сидения, парой лошадей, подъехали к дому (1,5 км от станции). Это настоящая украинская деревня, с белыми домиками, с вишневыми и яблоневыми садами возле каждого домика. У нас чудесные хозяева, радушные, белозубые, гостеприимные украинцы. Леонид обо всем позаботился, и делать мне абсолютно нечего, все делает хозяйка.
…Леонид приготовил 15 кг сахару, завтра заколют кабанчика, сегодня на обед ели суп с домашней лапшой и курицей (ребята все ахают от порций, но все поедают), на второе блинчики с творогом и вишневый компот. Вчера к обеду были
Мама благоразумно не пишет, что сын хозяев – в банде Бандеры и иногда ночью приходит домой к родителям.
Леонид работает недалеко от деревни директором спиртзавода и “по совместительству” ловит бандеровцев. Обстановка довольно тревожная, идет настоящая война. У Леонида – служебная машина типа газика, оружие. Про сына хозяев он, конечно, знает. Наверное, потому и поселил к ним – так спокойнее!
Юра регулярно пишет отцу:
Через полтора часа мы лежали в сарае на сене, схватившись за животы, и стонали, ибо обожрались. Стонать было от чего. Огромная тарелка каши, залитой вишней, множество всевозможных вареников и холодный кисельный компот из вишни. Если добавить к этому тарелку вишни, жестяную миску черники и малину, которые мы с Володькой уничтожили, то ты можешь легко понять наше состояние. Часа через два с половиной, выспавшись, мы опять плотно закусили и пошли в лес.
Спали мы с Володькой на сеновале. Внизу сначала немного похрюкивали свиньи, мычала корова, но потом все стихло, кажется, одну из свиней для нас заколют. Относятся к нам замечательно. Даже как-то неудобно – уж больно здорово ухаживают. Маму называют не иначе как “пани”.
Отец пишет:
Володик, я камешки и прочие крымские вещи для тебя собираю. Не давай маме поправляться. Привези мне меду в сотах (хоть немного). Сделайте наливку вишневую (это будет мне подарок к 29/ix). Надо, сынок, немножко заниматься русским с Юрой.
Мама – отцу:
Кругом столько красок и красоты! Особенно хороши розовые яблоки на фоне листвы и голубого неба. А вдали – кругом, желтые хлеба. Тишине здесь удивляешься, днем, кроме редкого петушиного крика да ленивого тявканья “Леуки”, – ни звука. Вечером прибавляются мычание коровы, гоготание гусей и крики ребят на лугу.
Над головой висела тяжелая черная туча, а вдали все было освещено заходящим солнцем: белые домики в зелени, и серебряные ивы, и какая-то беловолосая девочка в красном платье. Даже Володя был захвачен этим зрелищем.
Видишь, какое настроение у меня. На душе покой и легко очень, ни о чем плохом не думаю, никаких забот, только ночью сплю очень плохо.
Здесь очень красивые места, я гуляю вечерами с ребятами, играем в мяч, иногда ребята ставят меня в ворота вместо Хомича, играют в футбол.
Я вполне справляюсь с этой ролью. Я с удовольствием провожу с ними время, как-то ближе они мне стали. Юрка интересный, хороший, думающий парень, как хочется ему счастья, удачи в жизни. С Володей трудно, он с каким-то ложным самолюбием. Я много с ним занимаюсь, беседую. Насчет его занятий ты прав, мы уже решили с Юрой это. Сегодня возьмем здесь учебники.
Ну, вот и все. Целую и обнимаю тебя крепко-крепко. Обманешь насчет эмоций – плохо будет.
Володя отцу:
Только что, придя с речки, где мы купались, пилили и рубили дрова с Юкой. Сейчас я и Мака пишем тебе, а Юка слушает детекторный приемник (его сделал хозяин). Юке перешили твои брюки, вышло очень хорошо. Русским языком я занимаюсь, пока встречаются ошибки, только на запятые, правда, мы еще мало занимались. Часто вспоминаем тебя. Здесь много красивых маков, я наберу для тебя семена. Возьмем много варенья, в сентябре на рожденьях погуляем.
Семейные прозвища: Мака, Пака, Юка и Волока придумал Володя.
По пути обратно заехали в Киев. Здесь в семье сына Толи, окруженный теплом и заботой, жил отец мамы – наш киевский дед. Шумный Анатолий, его жена Мира, дочь Зиночка и дед встретили нас очень хорошо. Квартира маленькая, полуподвальная, но для гостей все потеснились и постарались поуютнее устроить. Зина сразила Юру красотой. Киев восхитил всех – мама тоже здесь раньше не бывала. Особое впечатление на Юру произвел симфонический концерт в парке на берегу Днепра под открытым небом, где под управлением Натана Рахлина были исполнены “Прелюды” Листа, навсегда оставшиеся в памяти.
В Киеве и мама, и Володя, и Юра, и отец в последующие годы бывали неоднократно. И специально, и проездом. Даже привозили с собой знакомых. Часто без предупреждения. И всегда в этом доме (квартиры затем менялись) их ожидал самый теплый прием. Стол всегда ломился от разной еды, для ночлега выделялись лучшие места. Родной дом!
Спекулянт
В 1947 году дед Борис вернулся из командировки в Москву, прихватив с собой немного недорогих ученических тетрадей, и был задержан при попытке перепродать их на казанском рынке. Ему дали шесть лет за спекуляцию.