Я люблю Капри
Шрифт:
Я вздыхаю. Мне сейчас и думать страшно о том, чтобы наряжаться к ужину. Все бы отдала за разогретый в микроволновке готовый ужин перед телевизором.
— Быстренько переодевайся. Поужинаем в отеле и пораньше ляжем спать. Как тебе такой план?
— А как же Платиновый Блондин?
— Сегодняшний вечер я хочу провести с тобой, — улыбается мама. — Ас ним мы увидимся завтра. Тайлер приезжает после обеда — в девять вечера мы ужинаем в его отеле.
У меня вытягивается лицо. Совсем забыла об этом нелепом «свидании вслепую».
— Все будет замечательно! Слушай, а может, зайдем сначала в «Квизизану» выпить по коктейлю перед
— Великолепно, — говорю я, но мне не удается разбудить в себе энтузиазм.
Между мной и Тайлером ничего не произойдет, но все-таки я чувствую себя предательницей по отношению к Люка из-за того, что ужинаю с сыном Платинового Блондина. Вечер будет полон пустой болтовни и тихих маминых замечаний, от которых я буду краснеть. И уж конечно, мне не удастся потихоньку ускользнуть, чтобы побыть с Люка, даже если у него подобная возможность появится. Я не хочу расставаться с воспоминаниями о нем. Его прикосновения…
— Ким!
— Что? — огрызаюсь я, обозленная, что мои воспоминания так бесцеремонно прервали. Однако следом я вспоминаю наш с Люка разговор в автобусе и с улыбкой открываю дверь в ванную. — Извини, мам, что ты сказала?
— Я просто проверяла, пошла ли ты в душ — уже девятый час!
— Я быстро! — щебечу я. возвращаюсь в ванную и нехотя снимаю шляпу.
Двадцать минут спустя мы выходим из лифта. Маму тут же отзывает в сторону менеджер отеля, а я подхожу к бару.
— А! Добро пожаловать! Ты вернулась! — сияет Марио. — Мы скучали по тебе.
Я с улыбкой вспархиваю на барный стул. При виде Марио мне почему-то становится спокойнее.
— Я тоже по тебе скучала, — вру я.
— Ну как, понравился тебе Равелло?
— По-моему, это самое прекрасное место на земле, — улыбаюсь я.
— Даже в дождь?
— Да!
Марио недовольно кивает.
— Твоя мама говорила, что управляющий вашего магазина отправился тебя спасать…
Я стараюсь не выглядеть виновато.
— Да.
— Хм-м-м, — Марио с подозрением меня разглядывает. — По-моему, ты ему нравишься.
— Он женат, — говорю я. стараясь сбить его со следа.
— Это ничего не значит, — пожимает плечами Марио. — Я тоже женат.
— Ты женат? — Я разеваю рот от удивления.
— Ну, я уже десять лет живу с одной женщиной, а это то же самое.
Я несколько озадачена. Марио так откровенно ко мне приставал, что мне и в голову не приходило, будто у него есть какая-то женщина.
— И она знает, что ты за фрукт?
— Что я за фрукт? — Марио озадачен.
— Она знает про других твоих женщин?
— Она знает, что я ее люблю и что я ее не оставлю.
— А ты ее любишь?
— Конечно. — Впервые я вижу в глазах Марио искренность.
Я в замешательстве.
— Но зачем тогда тебе другие женщины?
— Всегда приятно прикоснуться к новому телу, — говорит он. — И… Синьора! — Марио приветствует маму, которая в этот момент входит в бар.
Я беру коктейль, который Марио мне приготовил, и выпиваю его одним махом. Неужели в наши дни никто больше не влюбляется раз и навсегда в одного-единственного человека? Когда мы были с Люка, я чувствовала себя особенной, единственной, а сейчас я как будто оказалась на грязной вечеринке, где все бегают с завязанными глазами, а потом занимаются сексом с первым, на кого наткнутся.
Так или иначе, но я переживаю
Утром я убегаю еще до завтрака, сказав маме, что иду фотографировать Пьяццетту, пока там не появились толпы народа, но на самом деле я хочу попасть в магазин раньше нее, чтобы побыть несколько минут наедине с Люка.
Я спускаюсь по Виа Лонгано — от волнения и нетерпения у меня подгибаются коленки. Мне кажется, я с первого взгляда узнаю, что он чувствует: если его глаза заблестят и он поцелует меня, я пойму, что ничего не изменилось и все будет хорошо. Если он станет хмуриться и вид у него будет виноватый, я пойму, что ночь для него выдалась нелегкая и теперь он разрывается между любовью и чувством долга. Если он будет холоден и станет избегать моего взгляда, значит, он принял решение не иметь со мной больше ничего общего и постарается притвориться, что ничего не было.
Я берусь за ручку двери. Закрыто. Я стучу в стекло. Нет ответа. Если я сяду на ступеньки, у меня будет слишком несчастный вид, поэтому я начинаю ходить туда-сюда по улице, притворяясь, что рассматриваю витрины других магазинов. Проходит пятнадцать минут — его нет. В четверть десятого появляется мама.
— Получилось?
Я смотрю непонимающе.
— Фотографии.
— Э там был туман, но кое-что вышло.
Вслед за ней я вхожу в магазин, но не могу найти себе места.
— Может, я пойду принесу всем кофе? — предлагаю я.
— Мы сегодня с тобой вдвоем, — отвечает мама. — Люка позвонил и взял выходной.
— Почему? — не сдерживаюсь я.
— Хочет провести день с женой.
29
— Он так и сказал? — жалобно спрашиваю я.
— Что сказал? — Мама поднимает голову от гранатовой блузки, которую рассматривала.
— Что хочет провести день с ней.
Мама странно на меня смотрит.
— Не то чтобы слово в слово, но ее не было больше месяца, так что, я думаю, им многое надо наверстать.
Я прислоняюсь к дверному косяку.
— Ты хорошо себя чувствуешь? — спрашивает мама.
— Да. Пойду куплю пирожок с вишневым вареньем. Тебе принести чего-нибудь?
— Нет, мне ничего не нужно. Да и ты не увлекайся — мы сегодня плотно ужинаем.
Я выхожу на улицу в панике. Я не вынесу. Я не продержусь еще двадцать четыре часа, не увидев его… На глаза наворачиваются слезы. Это ужасно! Мне кажется, меня обманули. Я пережила эту ночь с единственной надеждой — я увижу его утром. Но он не пришел, и теперь я, кажется, сойду с ума. Я не из тех, кто может махнуть рукой и сказать: «Ну что же, значит, увидимся завтра». Завтра — это почти через год. Я не уверена, что выдержу хотя бы час — бессильное отчаяние и нетерпение разрывают меня на части. Я уже не контролирую ситуацию. Это невыносимо. Невыносимо, что все происходит без моего участия: он не пришел на работу — и все, у меня нет иной возможности с ним свидеться. Я могла бы, наверное, найти в магазине номер его телефона или узнать его у мамы, но звонить — слишком рискованно. Я прислоняюсь к стене и стараюсь успокоиться. Ненавижу эту черту своего характера: как только набирается критическая масса эмоций, начинается цепная реакция, которую уже не остановить. Однако сейчас на кону слишком большая ставка.