Я – Малала
Шрифт:
Американцев очень тревожило, что их союзник генерал Мушарраф не пользуется в Пакистане популярностью и не способен оказать эффективное сопротивление Талибану. Они предложили генералу план разделения власти, согласно которому он должен был снять военную форму и стать штатским президентом, которого поддерживает партия Беназир Бхутто. Чтобы заручиться этой поддержкой, он должен был снять с Бхутто и ее мужа все обвинения в коррупции и провести выборы. Никто не сомневался, что в результате выборов Бхутто станет премьер-министром. При этом ни один из жителей Пакистана, включая моего отца, не верил, что этот план сработает. Мушарраф и Беназир слишком сильно
Беназир покинула страну, когда мне было всего два года, но отец много рассказывал мне о ней, и теперь я с нетерпением ожидала ее возвращения. Мысль о том, что премьер-министром Пакистана снова станет женщина, приводила меня в восторг. Благодаря Беназир девочки, подобные мне, смогли мечтать о том, чтобы стать политиками. Она служила нам вдохновляющим примером. Люди связывали с ней надежды на конец диктатуры, для всего мира она стала символом зарождающейся в Пакистане демократии. Беназир была единственным политическим лидером, открыто выступающим против боевиков, она даже предложила помощь американцам в поимке бен Ладена.
Разумеется, некоторым людям все это не нравилось. В октябре 2007 года все мы смотрели по телевизору репортаж о возвращении Беназир. Затаив дыхание, мы наблюдали, как она сошла по трапу самолета в аэропорту Карачи и вступила на пакистанскую землю после девятилетнего изгнания. По лицу ее текли слезы. Когда она ехала по улицам в открытом автобусе, тысячи людей приветствовали ее. Многие из них специально приехали из дальних концов страны, некоторые взяли с собой детей. Люди выпускали в воздух белых голубей, один из них сел на плечо Беназир. Толпа, заполнившая улицы, была такой густой, что автобус полз еле-еле. Мы не досмотрели репортаж до конца, так как поняли – он будет длиться несколько часов.
В полночь, когда я уже спала, боевики нанесли удар. Автобус Беназир был взорван. В мгновение ока он превратился в огромный полыхающий костер. Отец сообщил мне об этом утром. Он и его друзья были так потрясены случившимся, что в эту ночь не ложились спать. К счастью, Беназир выжила, потому что в момент взрыва спустилась вниз, в бронированный салон, чтобы немного отдохнуть. Но взрыв унес жизни 150 человек. До сих пор наша страна не знала таких кровавых терактов. В большинстве своем погибшие были студентами, устроившими вокруг автобуса живую цепь. Их стали называть мучениками за Беназир. Жестокость теракта ужаснула даже противников Бхутто. Мы, ее сторонники, были в шоке, но благодарили Бога за то, что Он сохранил ей жизнь.
Неделю спустя в Сват вошли правительственные войска, и наша долина наполнилась ревом армейских джипов и шумом вертолетов. Мы были в школе, когда они прилетели. Услышав вертолеты, все дети, возбужденно гомоня, выбежали во двор. Пилоты бросали нам ириски и теннисные мячи, которые мы ловили, соревнуясь, кто поймает больше. Вертолеты не часто появляются над долиной Сват, но наш дом находился поблизости от местного штаба армии, и иногда они пролетали прямо над нашей крышей.
Вскоре нам сообщили, что со следующего дня в Мингоре вводится комендантский час. Мы не знали, что такое комендантский час, и очень встревожились. В стене, окружающей дом наших соседей, семьи моей подруги Сафины, была дыра, которой мы часто пользовались. Мы постучали в стену, а когда соседи подошли к дыре, спросили: «Что такое комендантский час?» Получив ответ, мы встревожились еще сильнее, и решили не выходить из своих комнат. Позднее все мы привыкли к комендантскому часу.
По телевизору сообщили, что для борьбы
На следующий день мы узнали из телевизионных новостей, что в холмах в северной части Свата идет сражение. Школы не работали, дети остались дома. Все мы пытались понять, что происходит. Хотя военные действия шли за пределами Мингоры, мы слышали грохот выстрелов. Вскоре было сообщено, что Талибан потерял более сотни своих боевиков. Но в первый день ноября семьсот боевиков Талибана разгромило армейский пост в Хвазахеле. Около пятидесяти солдат бежало, сорок восемь было захвачено в плен. Боевики Фазлуллы подвергли их публичному унижению, сорвав с них форму и разоружив их на глазах у множества людей. После этого они раздали солдатам по 500 рупий, приказав возвращаться домой. Вскоре талибы захватили два полицейских участка в Хвазахеле. В Мадияне им удалось разоружить офицеров полиции. Вскоре Талибан контролировал большую часть долины Сват, лежавшую за пределами Мингоры.
12 ноября Мушарраф направил в нашу долину еще 10 000 солдат и несколько десятков вертолетов. Военные были повсюду. Они разбили лагерь даже на поле для гольфа. Вскоре началась операция против боевиков Фазлуллы, позднее получившая название первой сватской битвы. Впервые в истории нашей страны армия начала военные действия против своих сограждан. Полиция пыталась схватить Фазлуллу, когда он выступал на очередном митинге, но внезапно поднявшаяся песчаная буря помогла ему бежать. Этот случай укрепил его репутацию человека, которому помогают высшие силы.
Боевики не желали сдаваться. Они двинулись на восток и 16 ноября захватили Алпури, главный город Шанглы. Местная полиция вновь бежала без боя. Люди говорили, что среди боевиков много чеченцев и узбеков. Мы очень беспокоились о родственниках, живущих в Шангле. Правда, отец считал, что его родная деревня находится в таком глухом уголке, что боевики вряд ли сочтут нужным туда соваться. Но, несмотря на отчаянное сопротивление Талибана, правительственная армия, численностью и вооружением многократно превосходившая отряды боевиков, сумела выбить их из долины. Армейские части заняли Имам-Дери, штаб-квартиру Фазлуллы. Боевики отступили в леса. К началу декабря было объявлено, что большая часть долины Сват находится под армейским контролем. Фазлулла скрылся в горах.
Но это не означало, что с Талибаном покончено.
– Они еще себя покажут, – говорил отец.
Напряженную ситуацию в долине создавали не только люди Фазлуллы. По всему Северо-Западному Пакистану возникали вооруженные отряды, руководимые представителями различных племен. Через неделю после сватской битвы сорок лидеров движения Талибан со всей провинции встретились в Северном Вазиристане и объявили войну пакистанскому правительству. Они решили выступить единым фронтом под знаменем Техрик-и-Талибан-Пакистан (ТТП), или Пакистанского Талибана. По словам этих лидеров, в их распоряжении находилось 40 000 бойцов. Своим вождем они избрали Байтуллу Мехсуда, боевика, сражавшегося в Афганистане. Фазлулла стал лидером сектора Сват.