Я – мать ваша!
Шрифт:
Дело закончилось тем, что Тима схватил топор и принялся бегать за подружками. Девочки разделились, Лара улизнула от преследования. Стояла, ждала Аниту, когда услышала истошный вопль и стрелой побежала на крик. Брат загнал Аниту в угол дровника и занес над ее головою орудие, готовясь ударить. Волосы Лары встали дыбом. Не раздумывая и секунды, она бросилась к ним, подкралась сзади к брату и выхватила топор у него. Сердце истошно колотилось, руки тряслись, на теле выступила испарина. Страшно!
Мамка о случившемся так и не узнала:
***
Никогда Ларе не верили в этом доме. Всё бесполезно, что ни делай, мама слушает брата. Он похож на нее, ее гены, ее гордость. Лара же вылитая баба Аля, отцовская мать, не заслуживает доверия. Лара словно не принадлежит семье.
Чтобы не чувствовать боли, остается отрешиться от ситуации, уйти в нереальный мир грез, тихий и безопасный.
Лара снова склонилась к земле. Рука рисовала без ведома хозяйки: появился контур мордочки, туловище, четыре ноги, рога и короткий хвост. Олень целиком, ее друг. Вокруг растут сосны и ели, тропинка в лесу. Лара умиротворенно улыбалась: она не одинока в этой жизни.
Скоро примчится Тима, Лару всегда зовут обратно.
А если однажды не позовут? Лара замерла. Куда она пойдет, где будет жить? У нее ведь никого нет, бабушка за полстраны, папку не найти. Некуда ей податься…
19.00 Мать отошла
Хотелось пить, есть и в туалет, но Лара не решилась выйти без спроса: сидела, терпела. Она потеряла счет времени, когда наконец прибежал Тимка:
– Всё, Ларк, возвращайся! Мать отошла. – Он взглянул на землю. – Ого, сколько ты тут нарисовала! Красивые олени.
Лара не спеша встала с чурки, домой идти не хотелось.
– Давай быстрей, не зли мать! Что ты ее доводишь? Она ругается – молчи. А ты огрызаешься, вот тебя и бьют. Умнее надо быть, – верещал брат.
Тима не видит, что к ним относятся по-разному, объяснять бесполезно.
– Ты и правда не боишься, когда мама кричит? – удивленно спросила Лара.
– Я мужик. Мужики никогда не боятся, они смеются в лицо страху, – бахвалился брат в ответ.
– Зачем опять подставил меня?
– Подраться немного хотел. Прикольно ведь… Не знал я, что мать раньше придет, – оправдался Тимьян.
Вдвоем забежали в дом. С кухни доносились голоса мамы и Сени. Тимофей направился к ним. Лара юркнула в пустой зал и оттуда слушала задорный смех братьев, весело болтающих с матерью. Они радовались друг другу. С Ларой мама никогда так просто, по-человечески, не разговаривала. Ларе поплохело: засосало под ложечкой, словно очень голодная и сейчас грохнется в обморок. Хотелось быть с ними, смеяться и шутить, но нет, Лара в компанию не пойдет.
Стоило ей появиться в комнате, как мать весь свой неуемный юмор направляла на Лару
И она перестала присоединяться к семейным посиделкам. Крадучись подходила к двери, незамеченной подслушивала, беззвучно улыбалась шуткам мамы. Хорошо им втроем, в Ларе они не нуждаются, она изгнана из тесного круга друзей. Хотя, чтоб быть изгнанной, нужно быть сначала принятой. А ее даже не допустили. Наверное, с Ларой что-то не в порядке, раз родные не желают с нею общаться.
Лара сидела на кресле, крутила в руках свежую газету со слипшимися страницами. Нет ни чувств, ни ощущений, тела нет, она мертва. Но Лара видит и слышит. Значит, она привидение. Лара провела ладонью по острию листов, чтоб разъединить их, и вскрикнула от неожиданности.
Из пальца сочилась кровь, тонкий разрез пульсировал в такт биению сердца. Вместе с болью возвращалась жизнь. Сегодня она не умерла.
– Что прячешься, проказливая? Иди сюда! – спустя время громко крикнула родительница.
Лара, неслышно ступая, зашла на кухню. Веселые братья разместились на угловом диване, мать – на табуретке. Поодаль от стола одиноко сидела в низком детском стуле Косуля. Сестра задумчиво ощупывала собственные пальчики. Касю, в отличие от Лары, из общества не выгоняли, но и в расчет не принимали.
Лара приблизилась к полным ведрам и зачерпнула ковшом.
– Что в углу тихаришься? Пытаешься скрыть свои мелочные обидки? Не получится, я вижу! – с ходу напала мать, – Неприятно ей, видите ли. На обиженных воду возят, а на битых – кирпичи.
Тима радостно засмеялся, ему вслед вторил Сеня.
Мама заметила одобрительную реакцию братьев и громко, нараспев повторила, указывая на Лару:
– На обиженных воду возят, а на битых – кирпичи.
Пацаны захохотали пуще и тоже тыкали пальцем. Лара сжалась, опустила голову. Когда уже издевательства закончатся?!
Мама, вдоволь подразнив Лару, выдала разнарядку:
– Отдохнула от работы три часа, тунеядка? Теперь наверстывай! Можешь поужинать сначала, только быстро… затем огород и посуда. О гостях и гулянках даже не заикайся – наказана.
Лара судорожно вздохнула и убежала на веранду. Поест потом в одиночестве. Она привычно нацепила мыльницы и направилась к грядкам идеальной геометрической формы.
22.00 Придут и спасут
Красное в белую клетку платье, аккуратно сложенное, висело на спинке кровати. Пальцы привычно прикоснулись к бахроме. Взор скользнул на ковер, сознание переместилось вослед.
Олень Витторио выглядел обеспокоенным. Лара прислушалась: издали доносился грохот дверей и раздраженный материнский голос.