Я не была твоим врагом
Шрифт:
– Нет! – резко выкрикнув, я метнулась к выходу и, выставив перед собой, зажатую в кулаке трезубую вилку, угрожающе предупредила, – только посмей ко мне подойди.
– Пошла вон! – сквозь зубы процедил граф Лавастин, зло сплюнув прямо на ковёр. Долго упрашивать меня не требовалось, не чуя под собой ног, я устремилась к выходу и, уже находясь на улице, услышала с яростью брошенные в мою спину, полные ненависти слова, – ты не выживешь в графстве Гэйр!
Глава 4
Эта ночь показалась мне бесконечной… сон был прерывистый, я испуганно вздрагивала от каждого шороха.
Так и не выпустив из руки вилку, пребывая между явью и сном, я пролежала в убогом, продуваемом шалаше, наскоро собранном над повозкой, до наступления рассвета. И как никогда радовалась утру, мечтая быстрее добраться до места, надеясь, что там мне удастся поговорить с будущим мужем и возможно даже убедить его отменить или хотя бы отложить свадьбу, дав мне время привыкнуть к мужчине.
А там, подвернётся удобный момент, и мне удастся сбежать от тошнотворного дяди и скрыться от будущего мужа, которым пугают детей в графстве Девон. Говорить, что душа Таллии покинула этот мир, а её тело заняла моя, я не собиралась – в моей памяти всё ещё были свежи слова про деревенскую ведьму, которую до сих пор не сожгли на костре…
Завтрака уязвлённый отказом граф меня лишил. Украдкой сунутый служанкой в мою руку сухарь мог поспорить своей твёрдостью с камнем, но есть хотелось всё сильнее, и даже ему я была искренне рада. Спрятав небольшой, размером с два спичечных коробка, сухарь, я с трудом раскрошила его на несколько ломтиков поменьше и, улучив возможность, сунула в рот один из них. К этому времени наш обоз был уже собран и первые телеги покатили по узкой дороге…
Развернувшись лицом к крупу пегой лошадки, я, краем уха слушая причитания Мэри, мусолила во рту всё ещё твёрдый сухарик и смотрела на багряно-красную после дождя дорогу, вьющуюся по склону изумрудного холма. С восхищением любовалась сверкающей под лучами солнца и петляющей между тёмно-синих зарослей рекой. С жадностью голодного путника всматривалась в невозделанные поля с порослью мелких кустарников, усыпанных жёлтыми цветами, и проклюнувшимися молоденькими, сочно-зелёными сосенками. Только лишившись возможности каждый день видеть это прекрасное чудо природы, осознаёшь всю красоту окружающего нас мира.
К полудню пейзаж изменился и потерял свою привлекательность. Редкие тощие деревца с кривыми стволами выглядели жутковато. Кустарник исчез, сухая трава жёлтыми проплешинами торчала из-за огромных валунов, коими изобиловали обе стороны узкой, каменистой дороги.
С каждым неторопливым шагом низкорослой лошадки становилось всё холодней, с запада подул промозглый ветер. В воздухе летала противная мокрая пыль, для которой не было преград, и даже укутанный с головы до ног в тёплый плащ граф Лавастин время от времени зябко ёжился.
Сомневаюсь, что мужчину вдруг обеспокоило моё самочувствие, но он, неожиданно отдал короткий приказ, остановиться. Распорядился выдать мне меховую накидку и пересадить в карету. Отказываться я не стала и с помощью Мэри вскоре устроилась на мягком сиденье, укрывая продрогшие ноги тёплой, пахнувшей псиной шкурой…
– Ох, госпожа, раз он вас сюда усадил, значит, прибудем скоро, – тяжело вздохнув, проговорила служанка и выглянула в
– Угу, – коротко кивнула девушке, уже зная, что стоит ей ответить или что-то у неё уточнить, как тут же польётся бесконечный поток ненужной мне информации, а говорить и тем более слушать словоохотливую Мэри мне сейчас совсем не хотелось. Чтобы не вводить в искушение болтливую девушку, я обернулась к окну, с преувеличенным интересом всматриваясь в открывшийся передо мной вид.
Карета только что свернула за скальный выступ, и перед моим взором внезапно предстала огромная каменная стена, которая казалась продолжением величественной горы. Выложенная из серого камня, она выглядела очень высокой, крепкой и устрашающей. Вытянув шею, чтобы рассмотреть, где она заканчивается, я вскоре увидела широкие ворота, к которым вёл массивный подвесной мост, а по нему к нам навстречу неслись более сотни всадников.
– Говорят, ров заполнен кровью его врагов, – просипела Мэри, своими словами невольно обратив на себя внимание. Опасливо оглядевшись, будто тот, о ком она говорила, мог её услышать, девушка продолжила, – никого не щадит.
– Глупости это, – отмахнулась от бредней служанки, вновь отворачиваясь к окну, только сейчас заметив, что вокруг стены не росло ни одного деревца, ни одного куста, была лишь голая, каменистая земля. А величественную стену действительно окружал глубокий ров с чёрной как чернила водой. Но служанка не унималась и принялась рассказывать страшные, в основном звучавшие неправдоподобно, истории. Часть из них я уже слышала, но были новые, и по всему выходило, что моему будущему мужу нет равных в изощрённой жестокости. Я понимала, что большая часть этих россказней наверняка выдумка, но, как говорится, дыма без огня не бывает…
– А ещё он разорвал на две половины лошадь, – прервала мои тревожные мысли Мэри, продолжая нагнетать жути, хотя меня и без того трясло от неизвестности и скорой встречи с тем, кому меня отдали, и леденящим душу голосом добавила, – а тысячи крохотных млад…
– Хватит! – не выдержала я, резко оборвала девицу, внезапно почувствовав раздражение и злость, – прекрати злословить! За сплетни о господине тебя выпорют.
Служанка, обиженно дёрнувшись, тотчас отвернулась к окну и замолчала. Но благословенной тишине, нарушаемой лишь стуком копыт и скрипом колёс кареты, я радовалась недолго. Вдали послышался гул, который быстро приближался, и вскоре свет в окне померк, а вместо серого каменистого холма я увидела чёрный бок лошади и крепкую, одетую в кожаные штаны мужскую ногу. Но «лодка Харона» даже на минуту не сбавила ход, продолжив катиться по каменистой дороге, время от времени подпрыгивая на выбоинах и кочках, переправляя меня через страшные воды «Стикса» к моему «Аиду»…
Ещё полчаса тряски, и экипаж плавно притормозил, а через секунду дверь рывком распахнулась, являя моему взгляду невероятно высокого мужчину. Хорошо сложенное тело, смуглая кожа, тёмные пронзительные глаза, волосы чёрные, как смоль, густые, спускающиеся до плеч. Прямой нос, чётко очерченные скулы и губы казались высеченными из камня. Его суровая красота одновременно завораживала и пугала меня, а от прожигающего насквозь взгляда пробирала дрожь.
– Граф Алан, вы не должны… – возмутились голосом дяди, своим визгливым тоном он невольно разрушил гнетущее безмолвие, нависшее над нами.