Я не центр Вселенной
Шрифт:
земля исчезнут, «но Ты — тот же, и лета Твои не кончатся» (Пс. 101:27). Легче сосчитать, сколько тонн соли
содержится в Мировом океане, чем как-либо измерить Божьи годы. Потому что «число лет Его неисследимо»
(Иов. 36:26).
Проследи, как дерево вырастает из семени. Проследи, как платье попадает на прилавок с фабрики.
Проследи, как младенец зарождается в утробе матери. Проследи, как Бог... как...
Нет, не получится. Бога даже Сам Бог не творил. «От начала дней, Я Тот же» (Ис. 43:13).
и делал заявления вроде: «Прежде нежели был Авраам, Я есмь» (Иоан. 8:58). Он даже не сказал: «Я
существовалеще до того, как Авраам родился». Бог никогда не говорит о Себе: «Я был». Потому что Он всегда
есть. Он есть — и прямо сейчас, и в дни Авраама и в конце этого мира. Он вечный. Он не живет в мгновения
времени, следующие друг за другом. Мир Его бытия — одно-единственное мгновение. Или, лучше сказать, Его
мир — вообще «безмоментный», вневременной.
Для Него человеческая история представляется не вереницей веков, а одной-единственной фотографией.
Твою жизнь, всю целиком, Он видит сразу, лишь мельком взглянув на нее. Твое рождение и твоя смерть
существуют для Него в одной фоторамке. Он знает и твое начало, и твой конец, потому что Сам не имеет ни
того ни другого.
Понимаешь хоть немного? Нам, существам, закованным во времени, вечность кажется чем-то
непостижимым.
Это все равно, как если бы тебе в руки попала книжка на кан-дзи (ну конечно, если ты сам не японец). Вот
ты разглядываешь эти странные начертания, изучаешь зигзаги иероглифов. Но в итоге все-таки качаешь
головой. Для понимания такого странного языка в твоей голове не находится места. А если бы кто-то научил
тебя читать и писать по-японски? Предположим, какой-то носитель языка уделил бы свое время, а ты бы
обнаружил в себе волю и желание... И вот, день за днем, ничего не значившие символы превращаются в
повествование, полное смысла.
С Божьей помощью нечто подобное происходит с нами и в том, что касается понимания вечности. Бог
учит нас своему языку. «И вложил вечность в сердце их» (Еккл. 3:11, New American Standard Bible),Все начинается
с предчувствия, что мы были созданы для каких-то вечных целей, и с надежды, что это предчувствие верно.
Помните историю об орле, воспитанном курами? Из своего курятника однажды он увидел орла, парящего
в облаках, и в сердце его что-то зашевелилось. «И я могу так!» — зашептал он. Другие курицы смеялись, но
он-то лучше знал. Он был рожден другим. Он был рожден с верой в иное.
Вот так и с тобой. Твой мир простирается далеко за пределы твоего курятника. Вечность добивается
твоего внимания. Твое земное бытие
если этих песчинок всего-то две, мы и представить не можем, как выложить из них гору. Небеса же — это как
собрать весь песок на всех пляжах мира и еще добавить... Земная же жизнь будет тогда чем-то вроде сотой
доли одной песчинки... Хочешь подсказку, как определить продолжительность всего твоего земного
существования? Повторяй за моей Дженной: «Минуточка!»
Не это ли определение выбрал и Павел? «Наше легкое страдание всего лишь на мгновение,но оно
производит в нас избыточное, преобладающее, вечное чувство избыточной славы» (2 Кор. 4:17, New King James Version,курсив автора).
А что если бы мы увидели апостола в тот самый момент, когда он пишет эти строки? К тому времени он
уже был «безмерно в ранах, более в темницах и многократно при смерти». «От Иудеев, — пишет он, — пять раз
дано мне было по сорока ударов безодного; три раза меня били палками, однажды камнями побивали, три раза
я терпел кораблекрушение, ночь и день пробыл во глубине морской»(2 Кор. 11:23-25). И до сих пор он пускается
в опасные для жизни походы по рекам, бродит по пустыням, подвергается холоду, нападениям, голоду и жажде.
Это и есть, по словам самого Павла, то самое легкое страдание,посещающее нас всего лишь на мгновение.
Что если бы у нас было такое отношение к жизни? Что если б мы смогли увидеть свои трудности как
крохотную песчинку, едва ли даже сравнимую с песчаными дюнами вечности?
Что если бы женщина, обратившаяся ко мне несколько дней назад, смогла бы так поступить? Она
говорила мне о семнадцати годах неудачной семейной жизни. Об ошибках мужа, о своих ошибках. О его
пьянстве, о своей нетерпимости. А сейчас она хочет все бросить. Ее жизнь выглядит как город после бомбежки.
Но если она собирается жить дальше, то надо что-то делать! Но кто же сможет гарантировать, что в ее браке
все изменится к лучшему? Как ей узнать, не ждут ли ее еще два десятилетия безумной жизни? Никак.
«Подумай о себе, — говорят консультанты. — Жизнь коротка — выбирайся».
Божья же мудрость говорит так: «Жизнь коротка — оставайся».
Осознание скоротечности жизни должно придавать нам силы, а не порождать извинения в нежелании
брать на себя ответственность. Дни бегут, но не оправдывают своим бегом наше бегство от проблем.