Я не отдам тебе ребенка, дракон!
Шрифт:
Я долго не хотел верить словам наставника, что среди низших рас мне не найти друзей. Я говорил себе, что мир давно изменился и чем я, ребенок дракона, лучше того же гнома-подростка, который помогал родителям в саду, или хорошенькой эльфийки, дочери управляющего.
Я попробовал свести дружбу с гномом. Вместе с Джусом подстригал кусты и пропалывал сорняки, надеясь, что неразговорчивость гнома и его странные взгляды исподлобья говорят лишь о его застенчивости. Я рассказывал ему о родителях, о моем доме, о своих глупых детских мечтах, а он молчал и
Однажды я, вооружившись длинными резиновыми перчатками и секатором — я специально заказал их себе для работы в саду, — пришел к дому Джуса раньше времени и остановился под окнами. Я собирался позвать друга, когда услышал его голос.
— Мама, я больше не могу! Я его боюсь! У меня кишки стынут, когда он на меня смотрит! Чего он привязался, а?
— Арман не причинит тебе вреда, сынок. Он просто… забавляется. Когда-нибудь ему наскучит и он отстанет.
— Он меня не съест? — встревоженно спросил Джус.
— Ну что ты, родной, — рассмеялась гномиха. — Драконы такими вещами давно не занимаются. А то, что у тебя, как ты говоришь, кишки стынут — это так природой заложено, ничего не поделать. Мы всегда их боялись и всегда будем бояться.
Если у Джуса, как он выразился, от моего присутствия «стыли кишки», у меня в этот момент застыло сердце, превратилось в кусок льда. Все это время мой друг едва выносил мое присутствие и дрожал от ужаса.
Больше я никогда не приходил в сад.
Но я не оставил попыток завести друзей. Мне было шестнадцать, когда я решился сблизиться с Эльме — дочерью управляющего. Она была старше меня на два года. До этого мы виделись издалека, улыбались друг другу, столкнувшись в коридоре. Иногда Эльме сидела в библиотеке майнера Гримландера и читала книги: ей это было позволено.
Там-то я впервые и заговорил с ней. Принес недавно вышедшее издание древней истории Рагнфаста: Эльме интересовалась летописями и сказаниями. Хотя «заговорил» — неверное слово. Я так волновался, что уронил книгу ей на колени и произнес только:
— Это тебе.
Эльме вскинула на меня взгляд огромных синих глаз. Она смотрела без обычной своей милой улыбки, чуть приоткрыв губы, будто бы в безмолвном вопросе.
— Подарок? — тихо спросила она.
Я кивнул, представляя, что мы вместе полистаем книгу, может быть, обсудим особенно интересные места или посмеемся над гравюрами. Но все вышло совсем не так.
Эльме вздохнула, потянулась и поцеловала меня…
Эльме отдалась мне жарко и страстно. Мой первый опыт с девушкой казался упоительным, сладким сном… До того момента, когда Эльме, дремавшая на моем плече, не провела кончиками пальцев по моей щеке и, приподнявшись на локте, не спросила стыдливо:
— Тебе все понравилось, мой господин? Я сделала все как нужно? Я не очень опытна в этом вопросе… Раньше у меня никого не было.
— Эльме!
Я целовал ее щеки и губы и клялся всегда быть рядом, да только ничего этого моей прекрасной эльфийке не было нужно. Она сама никогда не искала встреч, и все же, если я находил ее, тут
Я пытался пробить стену между мной и Эльме, но она просто не понимала, что делает не так, и очень из-за этого переживала.
— Развлекайся, — снисходительно разрешил мне майнер Гримландер однажды за ужином.
Оказывается, он давно наблюдал за моими неловкими попытками разбудить сердце Эльме.
— Такие знания пойдут на пользу молодому дракону. Эльме чистая проверенная девушка.
Я чувствовал себя так, будто меня изваляли в грязи — мои светлые чувства, мою искреннюю привязанность.
— Мне кажется, я люблю ее…
— Тебе кажется. Какая может быть любовь между неравными? Тут много всего намешано, но только не любовь. Эльме тебя боится. Ну и желает, не без этого. Щелкни пальцами, и любая раздвинет перед тобой колени.
— Замолчите!
Старейшина расхохотался, но продолжать не стал.
— Эльме, я пугаю тебя? — спросил я в тот же день, взяв в ладони лицо моей хрупкой ожившей статуэтки.
Эльфийка смотрела на меня своими большими бездонными глазами и молчала.
— Хочешь, чтобы я тебя отпустил?
Я мысленно взмолился древним богам: «Пусть она скажет: „Нет, не отпускай меня!“ И я пойму, что все чушь, майнер Гримландер — просто старый хрыч, который ничего не соображает в сердечных делах!»
— Отпусти, — прошептала Эльме и разбила мне сердце.
Сначала я возненавидел себя. Потом ее. И лишь после признал правду: любая женщина моего мира готова отдаться мне немедленно, стоит мне приказать.
47
Арман
К тому времени, когда совет старейшин заключил союз между мной и Рейнирой, я больше не ждал, что между мужчиной и женщиной может возникнуть настоящая близость. Как прежде майнер Гримландер исполнял обязанности наставника, так и я старался стать хорошим мужем, не испытывая при этом никаких чувств.
Рейнире не в чем меня упрекнуть: она ни в чем не знала отказа. Я готов был выходить с ней в свет, проводить вместе вечера. В конце концов, раз уж так получилось и мы стали семьей, надо хотя бы попробовать стать друзьями. Ради будущих детей. Ведь они появятся, верно? У молодых, здоровых родителей. Я думал, что ребенок свяжет нас, а меня примирит с навязанным браком.
Прошло три года, но жена не забеременела. Она все чаще не ночевала дома. Когда я попытался поговорить, обвинила меня в том, что я разрушил ее надежды на семейное счастье. «Это из-за тебя!» Ребенок — чудо, которое случается не со всеми, но ей, видно, проще было найти виновника.
Я не помню, когда я впервые изменил Рейнире. Тогда я уже вел бизнес в мире людей, где некоторые разработки опережали технический прогресс нашего мира. Я был пьян, зол и полностью разочарован в жизни…
Я подумал, что смогу найти адари.