Я не отдам тебе ребенка, дракон!
Шрифт:
— Не обязательно решать что-то прямо сейчас!
Он сделал знак официанту, чтобы тот принес десерт — тарталетки из песочного теста с ягодным желе в форме сердец. Я ела и не чувствовала вкуса, думая только о том, сколько раз я могу оттолкнуть Армана, прежде чем он сдастся.
— Я собиралась завтра поехать навестить маму, — сказала я. — Если хочешь, можешь поехать со мной…
Знакомство с обычной земной мамой — то еще испытание для гордого дракона. Альбом с моими детскими фотографиями, рассказы о шалостях и двойках в дневнике, а вдобавок
— Познакомиться с женщиной, которая тебя родила, — честь для меня.
Я вздохнула. Ох, ну ладно, тебя, похоже, ничем не проймешь.
Подумав о маме, я вспомнила о Мине, мой дорогой подруге и помощнице, которая была так добра ко мне. Я несколько раз порывалась спросить Армана о гоблинке, но в последний момент отступала: боялась услышать новости, которые напомнят, что Арман — дракон. Могучий и опасный владыка, который очень не любит, когда ему перечат.
— Как поживает Мина? — выпалила я.
Арман бросил на меня острый взгляд исподлобья.
— Что ты хочешь услышать от меня? Что я откусил ей голову?
Чайная ложечка вывалилась из моих трясущихся пальцев, Арман протянул мне свою, так как еще не успел приступить к десерту.
— Мина уволилась на следующий день после того, как ты сбежала, — сдержанно сказал он, прищурившись и глядя в темноту. — Телохранителей я уволил сам. Догадался ли я, что она тебе помогла? Почти сразу. Но, знаешь… В конечном счете я благодарен Мине за то, что все так случилось.
— Она жива и здорова? — с облегчением воскликнула я.
— Елена, за кого ты меня принимаешь! Мы живем в цивилизованном мире. Работодатели не съедают своих сотрудников, даже когда недовольны ими.
Десерт неожиданно перестал казаться пресным, как картошка: кисленькие ягоды брусники лопались на языке, малина, наоборот, добавляла сладости. А все потому, что на душе полегчало!
Я что, всерьез считала, что Арман слопал Мину?
— Завтра приходи к одиннадцати, и сразу поедем.
Вот только утром, когда раздался стук в дверь, на пороге обнаружился вовсе не Арман, а жизнерадостная Олеся.
— Я подумала, что отвезу тебя! — весело сообщила она. — Заодно и своих навещу!
Ой-ой, похоже, встречи Армана с Олесей не избежать.
52
— Собирайся, а я пока кофейку хлебну перед дорогой, — сказала Олеся и, скинув кроссовки, отправилась на кухню.
Зашумел чайник, звякнула ложка о край чашки.
— Тебе налить чайку?
Вместо того, чтобы одеваться, я так и мялась в коридоре. Мало того, что в последние дни я стала неповоротливым китенком, так еще и мысли еле-еле ворочались в голове. Надо как-то собрать волю в кулак и признаться лучшей подруге, что «арбузер» навещает меня каждый день, а сегодня и вовсе собирается везти меня к маме.
— Олесь…
Но я не успела. Два события произошли одновременно:
Он всегда так появлялся, будто все двери сами собой должны раскрываться перед ним, а еще лучше — сразу вываливаться из петель и ложиться у его ног. Вид гордый и неприступный. Хозяин жизни — такое не лечится. Что могла подумать Олеся?
Первые мгновения, не узнав Армана — ведь они виделись мельком, — Олеся разглядывала его с доброжелательным интересом: «Кто этот красивый незнакомец?» Но вот веселые искорки, прыгающие в глазах Олеси как чертенята, погасли, а взгляд заледенел. Теперь серые глаза подруги напоминали два осколка хмурого осеннего неба.
— Лена! — сурово произнесла она.
Всего одно слово, а как много Олеся умудрилась в него вложить. Во всяком случае я, зная Олеську с детства, без труда услышала все не произнесенное вслух: «Ленка, ну как же так! Ты впустила его в свою квартиру! Ты ему снова поверила? Такие люди не меняются!»
— Олеся, я вас друг другу официально не представила. Это Арман. Арман, моя лучшая подруга — Олеся.
— Так-так! — сказала Олеся.
— Рад знакомству, — сказал Арман.
Не знал он пока, с кем его свела судьба! Макушка Олеси едва достигала подбородка дракона, но смелый взгляд компенсировал разницу в росте. Олеся поставила кружку с горячим кофе на обувницу, и я не знала, радоваться ли этому — по крайней мере Арману не грозят ожоги от кипятка, — или огорчаться: что если Олеся освободила руки, чтобы залепить Арману пощечину?
Она может! Олесю иногда заносило, а за близких и родных людей она в буквальном смысле готова была порвать на лоскутки. Правда, в последний раз такое случалось в восьмом классе, когда Олеська вцепилась в волосы школьного хулигана Сережки Казанцева, посмевшего отобрать мой рюкзак. Сережка не нашел лучшего способа проявить свою симпатию — это стало ясно, когда вечером в рюкзаке я обнаружила записку от него, написанную с орфографическими ошибками, но очень трогательную для двухметрового громилы, которого побаивались даже учителя: «Ленка, пашли гулять вечером в кинишка». Я исправила ошибки, поставила Сережке двойку и на следующий день вернула ему измятый листок. Даже не знаю, на кого он сильнее обиделся: на Олесю, которая выдрала ему клок волос, или на меня, которая над ним посмеялась.
Вот так всю жизнь: я нравлюсь плохим парням, а Олеся меня спасает. Давно пора брать ответственность за себя в свои руки!
— Олеся, ты не все знаешь про Армана. Я тебе обязательно расскажу позже. Я хочу познакомить его с мамой! — выпалила я на едином дыхании.
— Поедем на моей машине, — сказал Арман.
Он не мог взять в толк, отчего Олеся на него злобно щурится, но делал вид, что ничего необычного не происходит. Раньше меня раздражало его крокодилье непрошибаемое спокойствие, а теперь я радовалась, что Армана практически невозможно вывести из себя.