Я (не) прощу тебя. Измена мужа
Шрифт:
– А где внучка?
– У тещи, – честно отвечаю.
– Простила, значит? – улавливаю в тоне отца недовольство.
– Теща? А что ей меня прощать? Я перед ней в чем-то провинился?
– Я не про тещу, Игнат. И ты меня прекрасно понял. Не нужно передергивать.
– Зачем приехал, пап? Я тебя в гости не ждал, извини.
– Игнат, не щетинься, не пес же. Я тебе не чужой человек…
– Ага, это ты матери скажи…
– Уже сказал. Ты думаешь, я был с ней заодно?
– Не знаю?! – пожимаю плечами. –
– Я бросил твою мать…
– Бросил мать? – переспрашиваю после минутного молчания.
– Да. Я знаю, что для тебя это потрясение, – отец опускается обратно на диван. Сложив руки лодочкой, упирается вершинкой в губы. – Но у меня больше нет сил. Точнее, они давно закончились. А ее выходка с подменой тестов поставила окончательную точку в нашем браке.
– Я не могу поверить, – смотрю на отца, не отрывая взгляда. – Ты серьезно это все сейчас говоришь?
Опускаюсь в кресло, которое стоит напротив дивана.
– Но, как же мать?
– Она взрослая женщина. Сильная. Переживет.
Отец продолжает рассказывать о том, как ему трудно было с ней ужиться. Ведь последние годы мать стала невыносима. Извела его бедного. Жизни не давала.
– Ты у меня останешься? – прерываю отца на полуслове.
– Нет, – отрицательно качает головой.
– Хм, а у кого будешь жить? У женщины? – с иронией спрашиваю.
– Да.
– Кхе… Кхе… Кхе…
Закашлявшись, смотрю на отца ошарашенно.
– Да ну... Не может быть?! Кто она?
Я по взгляду отца вижу, что он хочет рассказать. Но идет по тому сценарию, когда из него нужно каждое слово клешнями вытаскивать.
– Я не уверен, что ты поймешь меня, сын, – опускает голову, сжимая затылок пальцами.
У меня же в груди сердце замедляет бег, кровь в жилах сворачивается, течет медленнее, лишая меня каких-либо эмоций.
– Пап, хватит дурака валять. Просто скажи, я ее знаю или нет?
– Конечно, знаешь, – тут же отвечает.
А потом резко встает и, будто получивший ранение зверь, начинает кружить по гостиной.
– Я знаю, сын. Ты за это будешь презирать меня. Но я ничего не мог с собой поделать. Все вышло само собой. Я не думал, что могу влюбиться до потери головы.
– Пап! – обрываю старика. – Не томи.
– Это Елена. Она была у вас свидетельницей на свадьбе.
– Что?! Ленка? Подруга Ксюши?
– Вот, – закатывает глаза отец. – Я знал, что нужно молчать. Я подставил Лену. Ты ее теперь уволишь?
Смотрю на отца, не отрывая взгляда, а он стоит передо мной, как юный пацан. Пальцы заламывает. Губы кусает.
– Игнат. Не смей этого делать. Лена здесь совершенно не причем. Это все я виноват. Я ее соблазнил.
– Пап, прекрати. Мне мерзко это слушать. Ты мой отец. Я всегда стремился брать пример с тебя. Вы для меня были образцово-показательной
– Года... Лета... Все это ерунда, сын. У нас одна жизнь и я не готов всю оставшуюся жизнь обманывать и предавать Лилю. Она была хорошей женой. Хорошей матерью. Но, увы. Я больше не люблю ее. И не хочу мучать ни себя, ни ее. А что до того, что останется одна – так это не так. У Лили есть ты и Кира. Да и сестра у нее есть.
– Пап, ты жесток с матерью. Это разве справедливо? Она столько лет тебе отдала…
– Разговор закончен, Игнат. Я решил сам все тебе рассказать, чтобы от чужих не слушал. Но выслушивать от тебя упреки и нравоучения – уж уволь. Я как-нибудь сам разберусь в своей жизни, – отец, похлопав меня по плечу, направился в сторону выхода. – И да, Игнат, для меня ты как был моим сыном, так им и остаешься. Ничего не поменялось. Если тебе будет нужна моя помощь, я всегда на связи. Пока.
Отец уходит, оставляя меня в противоречивых чувствах.
Конечно, когда у тебя на глазах рушится семья родителей, – первое, что ты испытываешь, это шок, смятение. И первое, что ты делаешь? Да. Осуждаешь. Осуждаешь того, кто предал. Бросил. Ушел. Оставил того человека, который тебе посвятил половину своей жизни. И тебе абсолютно неважно, почему человек так поступил. На первое место всегда, во всех случаях, без исключения, выходит обида и злость. А разбираться, почему так произошло, можно будет потом, когда улягутся эмоции, когда чувства остынут, и ты осознаешь, что прошлого уже не вернуть. Время вспять не повернуть и придется принять то, что есть.
Да и кто я такой, чтобы осуждать отца. Чем я лучше него?
Сменив одежду и быстро перекусив, я, наконец-то, вышел из дома.
Уже выезжая из ворот, бросил короткий взгляд на дом. Огромный особняк с красивым фасадом я строил для семьи. Мечтал о большой любви, о детях… И это все у меня было. А теперь что? Там нет никого. Там пусто и одиноко так же, как и у меня в сердце. И кого в этом мне нужно винить?
Смаргиваю пелену. Отпускаю тормоз. Давлю на газ.
Только себя.
Две недели спустя.
Две недели пролетели, как один день. Оглянуться не успел, а Ксюшу уже выписывают. Точнее, жена переезжает в реабилитационный центр.
С нежным букетом роз и корзиной экзотических фруктов мы с Кирой едем встречать Ксюшу.
– Я надеюсь, маме понравится, – волнуется дочь, сидя в детском кресле на пассажирском сиденье.
– Конечно, понравится. Ведь куплено с любовью, – подмигиваю ей.
Дочка раскачивает тему, начинает много болтать, а я поглядываю на нее не без улыбки. И в который раз вздрагиваю от той мысли, что мог потерять и дочь, и жену.