Я не вернусь. 3, 4, 5 части.
Шрифт:
– Саш, нам надо поговорить, - словно "за упокой" начала я.
– Давай не сейчас?
– попытался он свернуть разговор, но именно сейчас, в эту самую минуту меня и бульдозер бы не остановил. Если решение не может или не хочет принять Саша - значит, это сделаю я. В голове уже крутилась песня "Рельсы, рельсы, шпалы, шпалы, ехал поезд запоздалый..."
Встретились. Ни чахлой ромашки, ни полузасохшей розочки. Даже кактус в горшке не принес. Ну, с цветами-то я давно уже привыкла, точнее, к их отсутствию - Саша не умеет красиво ухаживать. Но он, как никто другой, умеет дать почувствовать себя любимой девушкой и подарить ощущение надежности и счастья, что гораздо важнее.
А тут стоит, словно избитый котенок, и как-то загнанно смотрит на меня. Впервые вижу такой взгляд,
Сейчас мы оба находились перед точкой невозврата, и должны сказать друг другу хоть что-то. И мы говорили! Знаете басню про лебедя, рака и щуку? Вот мы были теми самыми персонажами. Я говорила одно, Саша - другое. Каждый тянул одеяло на свою сторону. И если я с ним соглашалась, то он прислушиваться ко мне категорически отказывался.
Поддалась импульсу и обняла его. И он обнял в ответ.
– Саш, я люблю тебя.
– И я тебя.
Для меня эти его слова прозвучали прекрасной песней. Я и не думала, что когда-нибудь услышу их от него еще раз.
Но, оказывается, это признание было лишь предисловием. Сама песня началась позже...
Беда пришла, откуда все и ждали. Хотя, если вдуматься, то вспышки в сознании о том, что ничего не получится, происходили постоянно. Только вот по своей дурацкой наивности я была уверена, что в этот раз обязательно все обойдется. Оказалось-показалось. Конечно, глупо задаваться риторическим вопросом "Кто виноват?", потому что ответить на него может только Бог. А тогда я была уверена в том, что как раз-таки Богу до меня не было никакого дела. Я даже рассказ написала с этим названием, где находила Саше тысячу оправданий. "Ты не виноват..." Виноват, еще как виноват! Только я ни разу за все время ему об этом не сказала.
– Крис, на мне висит ипотека. Как ты себе представляешь наше будущее?
– Справимся. Все справляются - чем мы с тобой хуже?
– Ты меня без ножа режешь...
Обвинения... куча обвинений... во всем подряд! По словам Вычеровых, я нарушила чуть ли не все писаные грехи, будто моей настольной книгой был уголовный кодекс. До сих пор удивляюсь, как я не закатила грандиозную истерику с битьем посуды и криками в открытое окно. Уж очень мне этого хотелось! Нет, я не спорю, логика в некоторых обвинениях присутствовала. Все же Наталья Викторовна очень умная женщина - это надо признать. Мне до нее как до Шанхая босиком.
Ненормальная, некрасивая, старая - это только вершина айсберга. Любимое выражение госпожи Вычеровой, обращенное ко мне: "Пусть не выдумывает". Как так-то, а? Что я выдумывала? Ответ - ВСЁ. Вот именно все, что я говорила, от первого до последнего слова - было чистой воды ложью. И беременность тоже.
О, да! Тогда Наталья Викторовна превзошла саму себя! Я до сих пор ненавижу ее за те слова. Мерзко, противно. Никак не могу простить. Это мой самый больной мозоль. Ей-то от этого, конечно, ни холодно, ни жарко, а меня гложет изнутри обида. Я всегда старалась изо всех сил сдерживать свои мысли относительно этой женщины - как-никак, она мать моего любимого человека, и я всю свою жизнь буду благодарна ей за него. Но как бы я не старалась вытеснить из себя гнетущее чувство ненависти к ней - у меня не получается.
Я обманула тест на беременность... как? Нет, я знаю, конечно, как это можно сделать - фломастером подрисовать или из кармана готовый вытащить, но дальше - больше. Как там говорят? Чем дальше в лес, тем злее дятлы? Вот точно! Саша согласился пойти со мной к врачу - и тут же отказался. Ему мать сказала, что с врачами я договорилась. Со всеми сразу? У нас в городе семь поликлиник, три городских, одна районная и областная, не считая частных клиник - выбирай-не хочу. А все анализы и медицинские карты я подделала, видимо, после того, как договорилась с врачом. Н-да... Фантазия не лишена логики, конечно... моя писательская рядом не стояла. Вообще, обменная карта стала едва ли не самым большим камнем преткновения. Я думаю, любая девушка, которая была беременной, знает о такой карте, как и о тех данных, которые в нее вносятся. У меня был о-очень низкий вес, хотя за питанием я следила. Мой доктор одно время шутила, что будет расписки с меня брать, как в милиции, что я обязуюсь есть то и это. И эта самая
– А потом что он скажет?
– спрашивала она у меня.
– Что ты ребенка из род.дома украла?
Животик у меня был маленький, к четвертому месяцу только немного стал округляться. На Новый год я специально надела облегающее платье. Решила, что раз все и обо всем знают, то скрывать уже нечего, хотела даже подчеркнуть. После Нового года животик начал расти. Но и это ни о чем Саше не говорило.
– Что-то живот у тебя маленький - ты вкусно поела?
– Почему у тебя живот не с размер футбольного мяча? Так не должно быть! Ты хоть бы подушку по свитер подкладывала, чтобы все поверили!
– Мать сказала, что по срокам не совпадает. Ты уверена, что ребенок от меня?
Н-да... И такое бывает. Маразм крепчал, как говорится. А вместе с ним и я становилась маразматичкой. Последнее предположение насчет того, что по срокам не совпадает - это такая глупость! Вот она меня больше всего напрягала. Все там совпадало. И Саша прекрасно это знал. И так же знал, как я его люблю... Это обвинение было настолько глупо и нелепо, а я все равно продолжала пропускать это через себя и не зацикливаться на подобных... мелочах? Сейчас-то понимаю, что это не мелочь, что это был явный сигнал собирать чемоданы и оставить Сашу с его матерью где-нибудь подальше от себя, а тогда... тогда я считала это мелочью. Ну правда, как Саше в голову могло прийти, что я могу быть с кем-то еще, кроме него? Во-первых, я была беременна. Во-вторых, меня ни к кому не тянуло. Это с Сашей я могла быть на диване, на столе, на стиральной машинке, черт, да хоть на полу - где угодно, а с другими даже сидеть рядом не хотелось. И он это видел и знал, и все равно обвинял... Пфф... вот пишу я об этом и понимаю, насколько сильно меня ненавидели. Тогда я на это закрывала глаза, полностью отдаваясь ощущениям и не думая о будущем.
В декабре меня положили на сохранение в перинальный центр во второй городской больнице. Для этого был длинный ряд причин - от постоянных нервных стрессов до воспаления придатков. На семнадцатой неделе УЗИ показало мальчика.
– Ну, что там?
– я едва не прилипла к монитору, пытаясь разглядеть свою крошку, который уже выглядел как настоящий человечек.
– Все в порядке, сердечко бьется, - врач водила сканером по моему обмазанному гелем животу.
– Сердечко...
– повторила я эхом и никак не могла оторвать глаз от экрана, жалея, что Саша не видит этого чуда. Но ведь снимки-то мне дадут? Он обязательно обрадуется - по-другому же нельзя?
– Помаши маме ручкой, лентяй, - сказала доктор, глядя на изображение на мониторе. И малыш действительно пошевелился - нет, это определенно чудо.
– А кто? Мальчик или девочка?
– я никак не могла разобрать, хотя крошик мой был повернут ко мне.
– Ты что, сама не видишь? Мальчик. Вполне общительный, все, что нам нужно - показывает.
– Точно мальчик?
– Точнее не бывает. Решила уже с именем?
– Да. Сережа... Сергей Александрович.
– Неплохо звучит.
<