Я не якудза
Шрифт:
— Это неприятно, но поверь, он не знает, что этим ранит тебя, потому что ему самому больно. Эту боль он выплёскивает на тебя. Ты не поймёшь его, но, однажды, он поймёт тебя.
Спустя пять часов поиска мы нашли женщину, у которой жил брат Тихиро. Её дом напоминал гостиницу из шести комнат для туристов. Хозяйка впустила нас в дом, мы остановились посередине прихожей.
— Он погиб, — без эмоций произнесла женщина. — Вот адрес, где похоронен его прах, — она протянула небольшой лист Тихиро.
— Как погиб? — Тихиро пошатнулась назад.
— Сбила
Могила находилась высоко на холме. Там дул тоскливый и холодный ветер. Шум океана добавлял печали. Я не стал подходить к Тихиро, оставив её наедине с братом, я спустился вниз.
Мне на телефон позвонил лечащий врач мамы.
— Алло.
— Мацубара Цкуру?
— Да, это я.
— Вынужден сообщить вам печальную весть, ваша мать скончалась три минуты назад. Примите мои соболезнования.
Ничего не сказав в ответ, я бросил телефон в воду. Достав из рюкзака сигареты, трясущимися пальцами положил одну в рот. Прикурив, я сжал в руке зажигалку "Croc" в карман.
— У "Criket" газ лучше, — Тихиро села рядом со мной.
— Знаю, — я выпустил дым изо рта. — Сегодня у нас с тобой совпадение.
— Какое?
— У меня мама умерла, — я досадно улыбнулся.
— Ты сейчас серьёзно?!
— Мне не до шуток.
— Соболезную, — Тихиро сделала небольшой поклон головой. — Пожалуй, тебе лучше остаться одному.
— Стой, — я схватил её за руку. — Вот, теперь эти деньги мне ни к чему, — я вложил ей в ладонь карту. — На ней два миллиона йен, небольшая сумма, в твоей ситуации… Но у меня больше нет, если смогу, помогу.
— Мне чужого не надо!
— Тихиро, эти деньги твои, сделай всё, что есть в твоих силах. И спаси своего отца, я в тебя верю, — я поднялся, и крепко обнял её.
Глава 12
Тихиро
Правда — изобретение маньяков: колет глаза и режет уши
— Прости, — я упала на колени перед Кумой. Поджав ноги под себя сзади, я прижала грудь к коленям, чтобы поклон был самым низким и унизительным, так как я чувствовала себя человеком, совершившим обман. — Я всё врала, про себя, про свою жизнь, про отца. Прости, — от такого количества стыда, я не могла поднять глаза на Куму. — Это я договорилась с Тадамасой о краже саламандры. Цкуру не виноват, он лишь стал нечаянным виновником всей истории. Я готова понести любое наказание, потому что знаю, что виновата. Моя ложь зашла в тупик. Я рассказала тебе всю правду, теперь решай, что ты сделаешь со мной.
— Правда — изобретение маньяков: колет глаза и режет уши, — послышался щелчок зажигалки. — Тихиро, поднимись, ты не совершила ничего плохого, ты сама являешься "нечаянным виновником" судьбы. Вставай, — Кума подошёл ко мне, я увидела
— Нет.
— Тихиро, — он сел на белый ковёр, который лежал посередине его кабинета. — Это всего лишь ложь, ты по — прежнему чистая и невинная девочка, — Кума поставил голубую пепельницу возле себя, и сбросил в неё пепел. — Ты подвергаешь себя таким унижениям, словно убила императора. Со стороны это выглядит нелепо. Добрая, честная и наивная девушка просит прощения у бандита, — Кума потёр нос. — Это я должен быть на твоём месте.
— Но это же я… Я договорилась о краже…
— Какая же ты глупая девочка, — Кума дотронулся до моих волос. — Я знал о тебе с самого начала, и ждал, когда ты попросишь меня о помощи. Ты так и не попросила, — он оставил окурок в пепельнице. — Тихиро, я не злюсь, саламандра была поддельной, я всё знал наперёд. Прости, пожалуйста, это я виноват, — Кума поднялся с пола, и подошёл к столу. Набрав номер, он кому-то позвонил. — Здравствуй, это Цуда Кума. Да, помню. У меня к тебе дело есть, проверь всё, что происходило в банке "Кавагути" за последние пять лет. Владелец Сеиджи Кавагути. И небольшая просьба. Хирано Фудо, как выяснишь, подай документы в полицию. До встречи.
— Зачем? — Я встала, и упрямо посмотрела на Куму.
— Я люблю тебя, и не хочу смотреть, как ты мучаешь себя. Твои глаза не должны наполняться грустью, а сердце ненавистью.
— Мы больше никто друг для друга, — я сняла кольцо, и положила перед Кумой. — Хотела сдать в ломбард, но в последний момент передумала. Прощай.
— Тихиро.
Я остановилась, но не обернулась.
— Ещё шаг и ты сама знаешь, что будет.
— Знаю, — я захлопнула дверь.
В коридоре мне встретился Орубэ.
— Тихиро, ты как здесь?
— Не важно, — я стёрла слёзы с правой щеки.
— Погоди, что Кума сказал тебе? Он бил тебя? Тихиро, не молчи!
Наш разговор продолжился в автомобиле. Орубэ внимательно выслушал меня, и допил "Экспрессо".
— Ты понимаешь, что натворила? Он любит тебя.
— Я не хочу разочаровываться.
— Чтобы люди говорили, если бы в японском не было бы слова "Хочу"?
— Мы разные.
— Естественно.
— Ты защищаешь его?
— Я не адвокат, чтобы защищать чьи-то интересы, и не прокурор, чтобы искать улики. Ты погубила всё, что было построено, — Орубэ смял стакан от кофе.
— Ничего не было.
— Ошибаешься.
— У меня не было право на ошибку. Я сама заварила эту кашу, сама всё исправила, — я вышла из салона.
— Главное не теряй себя, — крикнул он.
Мне позвонил Цкуру и сказал, что поехал на встречу с Тадамасой, чтобы отдать ему саламандру. Я не успела сказать, что она тоже фальшивая. У Цкуру на телефоне была включена геолокация, я позвонила Орубэ. Вместе с ним, мы поехали на место встречи. Это был заброшенный завод металлических приборов. Недалеко от него был обрыв. Когда мы приехали туда, там уже стоял Цкуру.