Я не знаю собственное я
Шрифт:
– Вот это нижнее белье, – присвистнул водила. – Ты это у какой бабули стащила?
Мужчины вновь дружно рассмеялись.
А кавказец приказал:
– Белье тоже снимай.
Блондин, что в машине сидел по правую сторону от меня, неожиданно произнёс:
– Э, Карим, может, не надо так жёстко? Девчонка, видать, просто сумасшедшая. Бродяжка какая-то. Попугали и хватит. Босс нам вообще никаких указаний не давал. Сказал только «разберитесь, чтобы она больше не появлялась». Думаю, она все поняла, и больше такого не повторится. Не повторится же? – спросил он.
Я
– Ну вот видишь, Карим. Поехали уже, поглумились и хватит. И так на это много времени убили. Власов будет недоволен.
– Вадик, я знаю, что делаю, – уверенно сказал кавказец, – Трусы с повязкой на груди тоже снимай.
– Не буду… – еле слышно проговорила я.
Карим ещё раз выстрелил в землю. На этот раз я просто закрыла глаза и даже не шелохнулась.
– Снимай!!! – закричал он.
Я стояла как вкопанная.
Но после очередных выстрелов я всё же сняла оставшуюся одежду…
– А девка-то красивая… – вдруг сказал Карим, – Даже очень. Аж слюнки потекли… Может, мы её и правда, того? Позабавимся, а?
– Ты че, Карим, вообще дебил? Я в отличие от тебя не животное, – произнёс блондин. – Полюбовались и хватит. Поехали.
Карим кивнул, засунул пистолет в кобуру и пошёл в машину. За ним последовал и водила. А Вадик остался и жёстко проговорил:
– Если ещё раз попадёшься нам или нашему боссу на глаза, пеняй на себя. Сделаем то, что хотел Карим. Просто так ты больше не отделаешься, усекла?
Я стояла в оцепенении, прикрывая руками своё обнажённое тело.
– Усекла, я тебя спрашиваю? – ещё раз грозно спросил он.
Я кивнула головой, по щеке пробежала предательская слеза.
Вадик сел в машину, и они уехали прочь, оставив меня стоять одну, голую, на пустыре. Придя в себя, я быстро оделась и, не сдержав эмоций, села на землю, подобрала к груди колени и разрыдалась во всё горло. Я плакала от отчаянья, чувства стыда и унижения, от презрительной жалости к себе и зародившейся ненависти к человеку, которого я считала своим отцом. Все надежды и мечты, связанные с ним, рухнули в одночасье как простой карточный домик…
Нарыдавшись вдоволь, я встала с земли и направилась по следам, оставленным машиной. Они должны были вывести меня на трассу.
Я шла очень долго… Устала. На дорогу попала уже абсолютно обессиленной.
Ловить попутку было опасно, но у меня не было другого выбора… Остановилась большая грузовая машина. За рулём сидел пожилой дед.
– Что с тобой случилось, внучка? – добродушно спросил он.
– Беда со мной случилась. Подбросите?
– Подброшу, садись.
Дед был весёлый, душевный и чем-то даже напомнил мне моего дядьку. В его обществе я немного успокоилась и пришла в себя. В Москву мы вернулись ночью. Дедуля довёз меня до дома Ксюши.
Совершенно обессиленная, с дрожащими руками и ногами, я доехала на лифте до нужного этажа. Решив, что будет бестактно открывать дверь своим ключом, я сделала пару звонков. Никто не ответил. Тяжело вздохнув, я достала из кармана ключ и отворила дверь.
Пройдя в квартиру, я удивилась царившему в ней беспорядку. Некоторые
– Ксюша! – окликнула я. – Я вернулась! Ты дома?
Тишина.
У меня совершенно не было сил думать и переживать о том, что произошло в этой квартире и где сейчас эта девчонка. От отсутствия сна и переизбытка стресса я еле держалась на ногах. Мне необходим был отдых.
Быстро скинув с себя одежду, я залезла под душ. Я тщательно пыталась смыть с себя всю грязь, боль и обиду этого жуткого бесконечного дня.
Вытеревшись большим махровым полотенцем, я оглядела своё хрупкое обнажённое тело в большом зеркале. За такой маленький промежуток времени я исхудала и даже как-то осунулась.
Плевать.
В сон я провалилась довольно быстро, как только голова дотронулась подушки…
ГЛАВА 7
…Отец стоял возле школы, облокотившись на шикарный белый лимузин. Он был в дорогом чёрном костюме, высокий, статный, красивый… Я выглянула в окно и крикнула:
– Папочка!
Отец махнул рукой, подзывая меня к себе.
Я как угорелая помчалась к выходу из школы в его объятия. Все одноклассники вышли следом за мной. Я уже спускалась по лестнице, как вдруг девочка с белыми золотистыми волосами опередила меня. Она больно толкнула плечом, и я упала. Девчонка подбежала к моему отцу и кинулась ему на шею. Он приподнял её на руках, прижал к груди и поцеловал в лоб.
– Папа! – крикнула я. – Папа, я здесь! Я твоя дочь! Я!
Отец повернул ко мне голову и посмотрел презрительным взглядом:
– У меня есть только одна дочь. Её зовут Мария. А ты – жалкое ничтожество. Бродяжка без рода и племени.
Вокруг столпилось много одноклассников. Среди них был Глеб. Они смеялись и показывали на меня пальцем. Глеб вышел из толпы и тихо прошептал мне в ухо: "Убийца"…
Проснувшись, я осознала, что плакала во сне. Протерев лицо руками, я сначала не поняла, где нахожусь. Пройдясь по квартире, я осознала, что Ксюша даже не появлялась…
Приняв освежающий душ, я налила себе чашечку бодрящего кофе. Сделав пару глотков, я услышала, как отчаянно заскулил мой желудок.
Вся вчерашняя трапеза – это всего лишь один бутерброд, приготовленный Ксюшей на скорую руку. Так можно и язву желудка заработать…
Открыв холодильник, я осмотрела его содержимое. Колбаса, сыр, кетчуп…
Надеюсь, эта девчонка не обидится, если я немного угощусь.
С жадностью слопав пару бутербродов, я подумала о том, как же сильно голод обостряет аппетит и вкус пищи. Дядька всегда говорил, что голод толкает нас на действия, стимулирует желание обладать… И под голодом он подразумевал не только потребность в еде. Голод может быть по любви, сексу, деньгам и мести… Сейчас я ощущала жутчайший голод мести, который стимулировал во мне энергию жизни. Мне нужно было отомстить… во что бы то ни стало…