Я никогда не...
Шрифт:
– Нет, сделала! Это твоя вина!
Удаляющийся гудок поезда заглушает слова Лили. Я отказываюсь чувствовать себя в этом виноватой. Я даже не хотела, чтобы сегодня вечером Близняшки ехали с нами. Откуда я могла знать, что Габби настолько испугается, что упадет в конвульсивном припадке? Внезапно меня настолько тошнит от Близняшек, что я едва могу дышать.
– Я не хотела, чтобы вы обе сегодня ехали с нами, - сквозь зубы говорю я.
– Я знала, что вы этого не выдержите.
Красно-синие огни скорой помощи мелькают на лице Лили.
– Ты могла убить всех нас!
–
– Я сжимаю кулаки.
– У меня все время все было под контролем!
– Откуда мы могли это знать?
– вопит Лили.
– Мы думали, что умрем! Ты понятия не имеешь о чувствах других людей! Ты просто... ты просто относишься к нам, как к игрушкам, делая все, что захочешь и когда захочешь!
– Следи за своим языком, - предупреждаю я ее, зная, что вокруг нас санитары.
– Или что?
– спрашивает Лили, поворачиваясь к Мэделин, которая с пустым лицом стоит в стороне.
– Ты же согласна со мной, не так ли, Мэделин?
– спрашивает она.
– Саттон использует всех. Ты правда думаешь, что ей важны наши чувства, чьи-то чувства? Посмотри, как она играла с твоим братом! Он пропал из-за нее!
– Это не правда!
– кричу я, бросаясь на Лили. Как она смеет приплетать сюда Тайера! Как будто она вообще имеет представление о том, что на самом деле было между нами!
Шарлотта тянет меня назад прежде, чем я могу схватить Лили. Вокруг Габби собрались другие врачи и начинают спорить, нужно ли ее перенести или оставить, как есть. Лили отворачивается от нас и заглядывает поверх плеча санитара на свою сестру.
Поднимается душный июльский ветер, перекатывая по земле мусор. Обертка от «Скитлз» прилипает к подрагивающим ногам Габби. В опасной близости от одной из ее рук катится окурок сигареты. Вдалеке раздается низкий резкий вой - вторая партия сирен. Мы все стоим прямо, когда осознаем, что это полицейская машина. Мое сердце начинает колотиться, по телу струится пот. Я прочищаю горло и поворачиваюсь к своим подругам, мой голос звучит низко и спокойно:
– Мы не можем рассказывать копам, что произошло на самом деле. Машина действительно заглохла, хорошо? Это был несчастный случай.
Мэделин, Шарлотта и Лоред были немного шокированы, но состояние Габби их ослабило. Они больше не думали бросать мне вызов.
И хотя я нарушила священный кодекс Игр в ложь, есть еще один непреложный принцип, которому мы все следуем - если во время розыгрыша нас ловят, то мы держимся вместе. Когда Лорел чуть не арестовали из-за того, что она сделала с двеннадцатиметровой праздничной елкой в «Ла Энкантада», мы клялись, что она была дома с нами. Когда Мэделин сломала запястье, убегая от охранника в те выходные, когда мы оттащили библиотечные столы в овраг, мы сказали ее отцу, что она упала во время похода. Они простят мне то, что я ложно воспользовалась нашим безотказным кодексом. Мы справимся. Как и всегда.
Но Лили смотрит на меня, как на чокнутую.
– Ты правда считаешь, что я солгу ради тебя?
– Она упирает руки в бедра.
– Я расскажу копам, что ты сделала!
– Твое право, - спокойно говорю я.
– Но что бы ни произошло с твоей странной
Глаза Лили расширяются.
– Это угроза?
Мое лицо превращается в непроницаемую каменную маску.
– Называй как хочешь. Если ты расскажешь, то у нас больше не будет причин быть подругами. Все изменится для тебя, значительно, и для твоей сестры - тоже.
Я стою так близко к Лили, что чувствую ее теплое дыхание на своем лице.
– Лили, - медленно говорю я, чтобы она могла понять каждое слово.
– Когда Габби очнется, прекрасно, и узнает, что ты только что сделала вас самыми большими неудачницами в Холлиер, думаешь, она будет тебя благодарить, что ты поступила правильно? Думаешь, она воспримет тебя в качестве героини?
Все молчат. Позади нас Габби привязывают к носилкам. Мои подруги переминаются с ноги на ногу, но я знаю, что они не удивлены. Мы делали так и раньше.
Ноздри Лили раздуваются. Глаза горят от злости. Я оглядываюсь назад. Я ни за что не сдамся первой.
Мы остаемся в тупике, пока не слышим рев полицейской машины в облаке пустынной пыли. Из машины вылезают два копа: один коренастый с тонкими, как карандаш, усиками, а другой с рыжими волосами и веснушками, - и направляются к нам.
– Дамы?
– Рыжий достает из своего кармана блокнот. Его рация пикает каждые несколько секунд.
– Что здесь происходит?
Лили разворачивается к нему лицом, и на мгновение у меня проносится мысль, что она действительно сейчас все разболтает. Но потом ее нижняя губа начинает дрожать. Мимо нас проходят санитары, неся Габби к машине скорой помощи.
– Куда вы ее увозите?
– кричит им Лили.
– В больницу Оро Вэлли, - отвечает один из санитаров.
– С-с ней все будет в порядке?
– спрашивает Лили, ее дрожащий голос уносит ветер.
Ей никто не отвечает. Лили ловит их прежде, чем они закрывают задние двери.
– Можно я поеду с ней? Она моя сестра.
Коп прочищает горло.
– Вам еще нельзя уходить, мисс. Вы должны сделать заявление.
Лили останавливается, мыски ее ног направлены в сторону скорой помощи, а тело повернуто к нам. За считанные секунды на ее лице проносится вихрь эмоций, и я практически вижу, как работает ее мозг, когда она оценивает варианты. Наконец, она пожимает плечами - чисто-белый флаг капитуляции.
– Пусть они скажут за меня. Это произошло со всеми нами. Мы были вместе.
Я выдыхаю. Коп кивает, поворачивается к Мэделин, Шарлотте и Лорел и начинает задавать вопросы.
Сразу после того, как Лили залезает в машину скорой помощи, и та разворачивается, я чувствую жужжание у себя в кармане. Я достаю телефон и вижу на экране новое сообщение от Лили: «Если с моей сестрой что-то будет не так, если она не выживет, я убью тебя».
«Мне все равно», - думаю я. А потом нажимаю «удалить».
Глава 19
Запись на стене