чего всё это было?— Лампа, комната, чернила?Я?Зря?Чей-то плач. Чернее тени.Стынут локти и колени.Всплеск. Блеснуло. Выкрик. Стон.Чёрный, чёрный, чёрный сон.
112
«Чёрный, чёрный, чёрный сон…»Печатается по тексту публикации: RLJ. 1982. С. 215–216.
Я люблю её печально и упрямо —Этой жизни мутную струю.Вот и вставлена в окно вторая рама.У стекла вспотевшего стою.Серый дождь в саду деревья занавесил.Бурые качаются листы.Переплёты выцветших садовых креселПод дождем блестящи и чисты.Неужели духота и мрак могилы.Смерти паралич и слепотаПозабыть меня заставят образ милыйМокрого кленового листа?Или будничную эту панорамуЯ в душе навеки закрепилТолько тем, что слишком долго и упрямоЯ её, печальную, любил?
113
«Я люблю ее печально и упрямо…»Печатается по тексту первопубликации: Грани. 1953. № 20. С. 55–56. – с исправлениями по машинописному тексту, хранящемуся в архиве К. К. Гершельмана. Другая публикация: SLL. С. 141.
Каких-то артерий кровавые сетиИ нервы — звено на звено.Какие-то мысли: о службе, газете.О том, не пойти ли в кино.— Ненужно и сложно. Ненужно и тленно.И только лишь там, в глубинеЯдро набухает, экстракт драгоценныйГустеет на дне, в тишине.Быть может, одна только мысль или дело.Иль памяти старой крючок:Один только взгляд, поцелуй неумелый,Случайные дюжины строк.Истлеют артерии, нервы, газеты,И небо, свернувшись, прейдёт,А дюжина строк позабытая этаУ Бога в руке расцветет.
114
«Каких-то артерий кровавые сети…»Печатается по тексту публикации: RLJ. 1982. С. 216–217.
Я впутался в сомнительное дело:В земную жизнь вошёл я с головой,Надел себе на плечи это тело,Построил этот череп над собой.Обрёк себя на скуку и мученье —На одиночество без цели и конца.«В себе самом пожизненное заточенье»За неприступной маскою лица.Я говорю — никто не отзовётся,Смотрю на звёзды — звёзды далеки,Целую женщину — и, вот, не удаетсяМоим зрачкам в её войти.Грудною клеткой и коробкой черепноюЯ отделён от мира и людей.Безвыходно между тобой и мноюДва сантиметра лицевых костей.
115
«Я впутался в сомнительное дело…»Печатается по тексту публикации: RLJ. 1982. С. 217.
Зубная щётка и проборИ каждый день обед и ужин…О, неужели этот вздорКому-то для чего-то нужен?Пора, пора! — очнуться, встать:«Довольно, к чёрту, надоело!»И жизнь, как губку, спрессоватьВ одно творенье, подвиг, дело.
«Зубная щетка и пробор…»Печатается по тексту: RLJ. 1982. С. 217.
117
«Казалось бы — зачем? Зачем я начал это?..»Печатается первопубликации: RLJ. 1982. С. 217–218, - с исправлением по машинописному тексту, хранящемуся в архиве К. К. Гершельмана.
Казалось бы — зачем? Зачем я начал это?Весь этот шум и крик без толка и конца.Я взволновал моря, я закружил планеты,Я звёзды засветил, я засветил — сердца.Признаться, этот свет совсем не так уж светел:С утра бежишь в бюро, глотнувши наспех чай,Трамвай, бюро, трамвай… глядишь, и не заметил,Как разменялся день, и новый начинай.Не
проще ли назад? Спустить поглубже шторы,Повесить на крючок ненужное пальто,И, погасив миры и упразднив конторы,Как в ванне опочить в торжественном ничто.Спокойно и тепло. Но вот, однако, странно:— Я не хочу назад, покоя не хочу,И, позабыв навек о сладости Нирваны,Всё новой суеты, как юноша, ищу.И странные вдали мерещатся мне страны,И странный впереди мерещится мне рай…Сквозь чад к нему летят созвездий караваны.И мы бежим в бюро. И мечется трамвай.
От Озириса и Киприды,Плечи Сфинкса, чело Орфея!О, владычица Атлантиды,Венценосная Антинея!Полу-девственница, полу-отрок,То весталка, то Мессалина,Современнейшая кокоткаВ древнем облике андрогина.В грозном облике андрогина…И поёт, заикаясь, кино,Металлическими голосами.
118
Бригитте Гельм(фильм «Владычица Атлантиды»). I–II. Печатается по тексту публикации: RLJ. 1982. С. 218.
Бригитта Хельм(Brigitte Helm: наст, имя и фамилия — Гизела Эле Шиттенхельм; 1906–1996) — немецкая киноактриса 1920-1930-х гг… выступавшая также в английских и французских кинофильмах, обычно в амплуа «вамп», в данном случае речь идет о популярном кинофильме «Владычица Атлантиды» («Die Herrin von Atlantis», 1932). где Б. Хельм исполняла роль Антинеи, владычицы Атлантиды, мифического огромного острова, будто бы вследствие катастрофы опустившегося на дно океана.
Озирис (Осирис) — в древнеегипетской мифологии бог умирающей и воскресающей природы; покровитель и судья мертвых.
Киприда — одно из прозвищ древнегреческой богини любви и красоты Афродиты.
Орфей — мифический древнегреческий музыкант, который своим пением и игрой на кифаре очаровывал даже животных и растения.
Мессалина (I в. н. э.) — третья жена римского императора Клавдия, прославившаяся своим распутством.
Андрогины — мифические двуполые существа, соединяющие в себе мужские и женские черты.
II. «Хороших вещей есть много…»
Хороших вещей есть много:Стихи, шоколад, вино.Есть много вещей у Бога,Но важно только одно.Одно лишь важно на свете,Что эти шаги легки,Что круглые эти плечиТак юношески широки.Одно лишь важно отныне,Что, вот, над огромным лбом,Как лавры, кудри богиниЛежат золотым венцом.
«Между слишком редких звезд…»Печатается по тексту публикации: RLJ. 1982. С. 219. Эпиграф из стихотворения Д. С. Мережковского «Дети ночи», вошедшего в его сборник «Новые стихотворения. 1891–1895» (1896).
Слишком ранние предтечиСлишком медленной весны.
Между слишком редких звёздСлишком рано рождены мы.Зол предутренний морозНад полями мировыми.Беззащитна и юнаМироздания весна.В пустоте необозримойВьется утлая земля.Ураганами кружимаАбсолютного нуля.Над полями ледянымиТолько мы и горячи.Одинокие, горим мыБледным пламенем в ночи.Нетерпением гонимы,Слишком рано мы пришли,Пионеры-пилигримыНедосозданной земли.Слишком рано рождены мы,Бесприютна наша сеть.Оттого осуждены мыУмереть.
Мир — это только росток,Намёк на возможный цветок.Льются апрельские струи,Женские ноги легки.Миру даны поцелуи,Миру даны — стихи.Всё это только начало,Только первый росток.В мире ещё так малоВ холод бросающих строк.В мире ещё так малоДух занимающих губ.Нежность была и завяла,Тянется копоть с вокзала…Мир — это только начало —Молод, изменчив, груб.Мир — это весть благая:В чёрном, исходном, пустомЕсть этих тучек стая,Есть этот сад за окном.Клёнов листва глухаяТянется вверх и вширь.Чудом растёт, набухая,Чудом рождённый мир.Вырастет мир — и забудетКопоть вокзальных труб.Вместо вселенной будетТолько две пары губ.Вместо вселенной настанетТолько один поцелуй.Больше уже не обманетЛепет весенних струй.Мир — это только росток,Намёк на возможный цветок.Мир — это весть благаяО возможности рая.
120
«Мир — это только росток…»Печатается по тексту публикации: RLJ. 1982. С. 219–220.