Я потрогал её
Шрифт:
Я развернулся на девяносто градусов и оказался перед соседней дверью. Позвонил. Потом еще. Теперь я начинал походить на ту разгневанную собачку и вымещал злость на звонке. Через пять минут дверь открыла маленькая старушка.
– Что же вы так мучаете мой дверной звонок, молодой человек. Я прекрасно слышу, но не так же прекрасно хожу. Чем могу вам помочь?
– Простите, пожалуйста.
И я рассказал старушке про зонтик.
– Зонтик? Ах да. Был у меня зонтик. А вам зачем?
Я набрал в легкие воздуха и вкратце рассказал зачем.
– Море? Это прекрасно! Но странно. Дело ваше. Вытирайте ноги
Я тщательно потерся подошвами своих ботинок о коврик и прошел в квартиру. В ней пахло книгами, временем и пылью. Я разулся.
– Чаю хотите? – старушка протянула мне тапочки.
Я вежливо отказался, сказал, что тороплюсь и мне нужен только зонтик.
– Ну, как знаете. А я только что чайник вскипятила.
Старушка провела меня до балкона. Пока через хлам из старой обуви, поломанных стульев и другого бытового мусора я пробирался до зонтика, то успел приглядеть кое-что еще, что определенно могло мне пригодиться.
– А вентилятор у вас работает? – спросил я у старушки.
– Работает.
– Одолжите его тоже?
– Я подумаю. Хотите чай?
Я знал, что меня ждет, если я скажу да. Но обижать столь добрую старушку мне не хотелось. Вентилятор бы мне очень пригодился. Я не стал рисковать, чтобы не порушить свои корыстные цели.
– Хочу.
– Можете взять вентилятор.
Я отнес вентилятор и зонтик ко входу. Прошел на кухню. Старушка уже разливала чай в две фарфоровые чашки, распаковала коробку конфет. Я сел, закинул конфету в рот и стал слушать. Старушка рассказывала мне про свою жизнь. Про молодость, детство, правителей, детей, внуков, болезни. Я сидел, кивал и медленно попивал медленно остывающий чай. Я думал о том, что мне предстоит ночью, составлял план своих действий. Спустя час, когда старушка помолодела лет на двести, я встал и вежливо сказал, что дольше оставаться не могу и, что мне пора.
– Заходите еще, – сказала на прощанье старушка.
– Обязательно. До свиданья.
Тогда я еще не знал, что прощаюсь со старушкой навсегда и через месяц, когда я приду возвращать вещи, дверь мне откроет похожая, но совершенно другая женщина.
Пока дома я прятал вещи под кроватью, то услышал, как проворачивается дверной замок. Каролина уже раздевалась, когда взволнованным я вышел из спальни.
– Привет, милая, – я поцеловал ее и начал помогать раздеваться. – Где была?
– Привет, красивый. Я же написала тебе смс, что ушла за продуктами.
– Прости, совсем завертелся, не успел прочитать.
– Почему завертелся? Чем был занят?
– Да ничем, – чуть не выдал себя. – Пойдем, помогу приготовить тебе ужин…
Ночью я приступил к осуществлению самой дерзкой части своего плана.
Меньше чем в километре от дома разворачивалась стройка очередного торгового центра. Туда-то я и планировал отправиться. Рассказывать, как я перелезал через забор, как оглядываясь и кряхтя, нес в пакетах песок, не стану. Поделюсь лишь только той частью, где меня – начинащего вора, грозу песчаных насыпей, захлестнула жадность. Я решил вернуться на стройку, переживая, что вынесенного песка будет недостаточно.
Вновь перелез через забор. Вновь выложил пакеты и стал орудовать, оставленной строителями, лопатой. Чувство жадности блокировало
– А что это вы делаете?
Я обернулся и превратился в фонарный столб, вот только лампочка в изголовье не загоралась. Я не знал, что ответить. Песок под ногами из обычного стал превращаться в зыбучий. А мужик лет пятидесяти, в зимней куртке камуфляжного цвета и в такого же цвета штанах продолжал стоять и ждать ответа. Я сказал первое, что пришло в голову.
– Песок. Кошке. Набираю. Для лотка.
Я проваливался все глубже.
– Ночью набираете?
– Ночью. Воняет. В квартире. Уснуть. Не могу.
У меня стали заканчиваться логичные ответы. Песок уже почти дошел до подбородка.
– А как вы сюда попали?
– Через. Забор.
«Это финал. Я готов. Зови друзей. Вот лопата. Пиздите».
– Ну, это вы зря. Много вам нужно?
– Чего?
– Песка. Чего же еще.
– Мне бы пакета четыре…
– Набирайте на здоровье. Вы вечером в следующий раз лучше приходите, когда начальство домой уезжает. А то знаете, ночь все-таки, мало ли кто тут ходит. Наркоманов нынче много развелось. Может вам лучше мешок дать?
Если это шутка, то не смешная. Но я готов был рассмеяться в истерике.
– Было бы здорово.
– Сейчас принесу.
Я не сомневался, что мужик пошел за ружьем или куском кирпича. Только он добрел до своего вагончика, как я схватил пакеты и метнулся протоптанной дорожкой к забору. На соревнованиях по забегу с супермаркетовскими пакетами я был бы в числе призеров.
Добежав до дома, задыхаясь, я кинул пакеты к остальным, забежал в подъезд и опустился на ступеньки. Я чувствовал, как спину неприятно щекочут струйки пота. Руки и ноги сводили судороги. Спертый от сырости и кошачьей мочи воздух подъезда заполнял мои часто сжимающиеся и расправляющиеся легкие. Посидев еще немного, обдумав произошедшую ситуацию, с улыбкой я поднялся и побрел на свой этаж.
Вернувшись под одеяло покорителем новых земель, я еще долго не мог уснуть, поразительное сходство между бомжом у супермаркета и сторожем не давало мне покоя. Решив, что так проявляется усталость, я закрыл глаза.
Утром, когда я проснулся, от меня все еще воняло потом. Каролина уже одевалась в прихожей, была суббота, она уезжала к матери. Я проводил ее до лифта, съел приготовленный ей завтрак, оделся и пошел на улицу за пакетами с песком. Я вышел вовремя, чтобы успеть отогнать кошку, присмотревшую плоды моих ночных трудов.
Я поднял на этаж пакеты, затрахался, поклеил фотообои, расстелил пленку, рассыпал песок, натаскал растений из квартиры, заебался, установил зонтик, вентилятор, лампы, переоделся в шорты, в яркую футболку, достал солнцезащитные очки, упал на кровать, незаметно для себя растворился в мягкости матраца.
– Что это? – меня разбудил изумленный возглас. Я не слышал, как Каролина вернулась. Я подошел к шкафу и извлек оттуда, заранее приготовленный, купальник.
– Рады приветствовать вас в международном аэропорту Сочи. Надеемся, полет был для вас комфортным. Вас ожидает теплое сухое море, жаркое солнце и не менее жаркие ночи. Будьте, как дома.