Я прекрасна!

Шнернбергер Линн

Брэдфорд сожалеет о своей горячности. Выдавливает из себя слабую улыбку и ерошит Дилану волосы.

— Извините, ребята, — говорит он, опускаясь на стул. — Сегодня был тяжелый день. Мне нужна диетическая кола, чтобы немного прийти в себя.

Пытаюсь улыбнуться, но все равно злюсь на Брэдфорда. Опоздал на сорок минут да еще накинулся на нас! Правда, нужно отдать ему должное — если мой жених знает, что был не прав, то сразу же старается загладить вину. Он берет у Дилана лист бумага и внимательно разглядывает его.

— Это все твои очки под буквой «Д»? —

удивляется он.

— Да, — кивает Дилан.

— Так ты почти уничтожил силы противника. Верно, Дил?

— Именно это я и сказал, — ликует сын.

— Хотите закончить игру? — спрашивает Брэдфорд, ослабляя узел галстука, но, вспомнив, где находится, снова затягивает его. — Я буду судьей.

— Ты шутишь? — говорю я. — Мне вряд ли удастся отыграться. Спасибо, что спас меня.

Брэдфорд берет меня за руку.

— Вот для чего я здесь, — говорит он и спрашивает одними губами: — Простишь меня?

Я сжимаю его руку и подставляю щеку для поцелуя. Подошедший официант оглядывает Брэдфорда и успокаивается. Наконец-то за нашим столиком появился человек, который вполне может заказать утку по-пекински. Брэдфорд зачитывает из меню забавные названия французско-китайско-тайских блюд и разрешает Дилану самому сделать выбор. К счастью, еда оказывается не такой экзотичной, как я боялась.

— Я хочу то блюдо, в котором есть «дракон», — говорит Дилан, заглядывая в меню через плечо Брэдфорда.

— Я тоже, Дил. Давай закажем его. А как насчет вот этого, которое названо в честь императора?

В итоге они выбирают шесть основных блюд и две закуски, Брэдфорд просит официанта принести палочки и уточняет:

— Всем троим.

— Нет, мне нужна вилка… — Дилан в замешательстве.

Но когда приносят палочки, выясняется, что у Брэдфорда есть план. Он просит ставшего крайне услужливым официанта (заказ восьми дорогих блюд гарантирует, что вода в наших бокалах будет постоянно) принести круглую резинку и умело обматывает ею верхнюю часть палочек так, что ими теперь можно щелкать.

— Попробуй вот так, — говорит Брэдфорд, помогая Дилану зажать палочки в пальцах, и показывает, как управляться с ними. — Так научилась моя дочь Скайла. Освоила их перед нашей поездкой в Китай.

— А мы можем поехать в Китай? — восклицает сын, возбужденно стуча палочками. — Кажется, у меня получается!

— Конечно. Мы можем поехать куда угодно. Ты когда-нибудь был в Париже?

Смотрю на Брэдфорда, подняв одну бровь. Он знает о моем убеждении, что детям не стоит давать все сразу и быстро. Пусть даже ты можешь позволить себе все. Поняв мой намек, Брэдфорд быстро добавляет:

— Может быть, начнем с того, что этой осенью поедем в горы Таконик собирать яблоки? Ты когда-нибудь делал это?

— Угу, — разочарованно тянет Дилан, и мечты о Великой стене рассеиваются под тяжестью воспоминаний о физическом труде. — Мы с мамой ездим туда каждый год. В прошлом году я съел так много яблок, что меня вырвало в машине по дороге домой.

— Теперь мы этого не допустим, — обещает Брэдфорд. — Скайла будет следить за тобой.

— С ней мы не соскучимся, —

замечаю я. — Мы так рады, что уже через два дня заканчивается ее поездка и она возвращается домой. Как здорово, что мы будем все вместе!

Дилан хмыкает. Возможно, я одна с нетерпением жду возвращения Скайлы. Ну, или в основном я. Я не проявляю особого энтузиазма по поводу соглашения между Брэдфордом и его бывшей женой, по которому их дочь будет по нескольку недель жить в доме каждого. Но не сомневаюсь, что у нас все получится. У меня есть такое дурацкое представление о смешанной семье, живущей вполне счастливо. И Скайла с удовольствием станет моей советчицей в вопросах молодежной моды. И моим билетом на фильмы для подростков, которые я тайно люблю, но стесняюсь одна ходить в кинотеатр. Подростки только в сопровождении взрослых могут попасть на фильмы, которые им смотреть не рекомендуется. А любому уважающему себя взрослому требуется тринадцатилетняя девочка, чтобы насладиться просмотром «Дневников принцессы».

— Скайла звонила сегодня из Рима, — говорит Брэдфорд, стуча палочками. — В Ватикане было неплохо, но гораздо больше ей понравилось в бутике «Прада».

— Я бы не волновалась по этому поводу, — замечаю я. — Некоторые люди сравнивают его посещение с духовным опытом.

— Нам еще предстоит об этом услышать, — говорит Брэдфорд. Он смотрит на Дилана, который жадно, орудуя палочками, расправляется с уткой по-пекински. А потом, качая головой, поворачивается ко мне. — Я немного волнуюсь, — признается он. — После двух месяцев, проведенных в Европе с матерью, Скайла очень нелестно высказалась о нас с тобой.

Я киваю:

— Не волнуйся. Я смогу расположить ее к себе.

Брэдфорд берет меня за руку.

— Спасибо тебе. Я рад, что ты готова к этому. Но… со Скайлой вряд ли будет легко.

Глава четвертая

Телефонный звонок раздается в два часа ночи. Брэдфорд не шевелится. Что такое с этими мужчинами? Мы просыпаемся от шелеста листопада. Мужчины же запросто проспят Армагеддон и даже не перевернутся на другой бок.

Я тянусь через Брэдфорда, чтобы снять трубку. Пусть поспит еще секунд пятнадцать, хотя я уверена, что звонят ему. Наверное, у одного из брокеров компании в Японии или Лондоне, или где еще могут проходить эти чертовы торги, когда у нас ночь, возник неотложный вопрос. Попробуйте поговорить о том, как делать деньги, не просыпаясь!

Но это не деловой звонок. По крайней мере, он не касается Брэдфорда. Схватив трубку, я слышу голос Кейт:

— Привет! Не спишь?

— Думаю, уже нет, — я едва шевелю языком и тру глаза, — но спала.

— Хорошо, что ты проснулась, — говорит Кейт. — У меня отличная идея.

Сажусь и подкладываю подушки под спину, чтобы устроиться поудобнее. Брэдфорд безмятежно переворачивается во сне, и его теплая ладонь оказывается у меня на бедре. Я стараюсь говорить тише, чтобы не разбудить его, но разве это возможно? Он начинает храпеть так громко, что Кейт обеспокоенно спрашивает: