Я приду плюнуть на ваши могилы

Виан Борис

– Как получилось, что вас никогда здесь не видно?

– Сегодня я здесь. Вот доказательство.

Она немного откинулась назад, чтобы взглянуть на меня. Я был выше ее на целую голову.

– Я хочу сказать, в городе…

– Вы увидели бы меня, если бы приехали в Приксвиль.

– Тогда, думаю, я сниму что-нибудь в Приксвиле.

Я поколебался, прежде чем залепить ей это. Я не хотел продвигаться вперед слишком быстро, но с этими девицами ничего не знаешь наверняка. Надо рисковать. Похоже, это ее не взволновало. Она

слегка улыбнулась, но глаза ее были холодны.

– Вы и в этом случае совсем не обязательно увидите меня.

– Думаю, есть немало охотников…

Надо признать, что я пер вперед, как грубое животное. Так не одеваются, когда у вас в глазах такой холод.

– О, – сказала она. – В Присквиле не так уж много интересных людей.

– Вот как, – сказал. – Значит, у меня есть шанс?

– Я не знаю, интересный ли вы человек.

Получай. В сущности, я нашел то, что искал. Но я не стал сразу отступать.

– Что же вас интересует?

– Вы недурны. Но это может быть обманчиво. Я вас не знаю.

– Я друг Декстера, Дика Пейджа и других.

– Я знаю Дика. Но Декстер странный тип…

– У него слишком много денег, чтобы быть по-настоящему странным, – сказал я.

– Тогда, я думаю, вам совсем не понравится моя семья. Знаете, у нас, правда, тоже немало денег…

– Это чувствуется, – сказал я, приближая лицо к ее волосам.

Она опять улыбнулась.

– Вам нравятся мои духи?

– Обожаю.

– Удивительно…, – сказала она. – Я готова была поклясться, что вы предпочитаете запах лошадей, оружейной смазки или примочек.

– Не насмехайтесь надо мной, – продолжал я. – Не моя вина, что я так сложен и лицом не похож на херувима.

– Не выношу херувимов, – сказала она. – Но еще больше не выношу мужчин, которые любят лошадей.

– Никогда не подходил к этой домашней птице, – сказал я. – Когда я могу опять увидеть вас?

– О!.. Я еще не ухожу, – сказала она. – У вас впереди целый вечер.

– Этого недостаточно.

– Это зависит от вас.

На этом она меня и оставила, потому что музыка кончилась. Я смотрел, как она скользит между парами, и она обернулась и рассмеялась, глядя на меня, но смех этот не звучал обескураживающе. Линии ее тела могли разбудить даже члена Конгресса.

Я вернулся к бару. Там были Дик и Джики. Они потягивали мартини и, похоже, дьявольски скучали.

– О, Дик! – сказал я. – Вы слишком много смеетесь. У вас рожа от этого перекосится…

– Как дела, мужчина с длинными волосами? – сказала Дики. – Что вы делали? Скрывались в зарослях с негритянкой? Или охотились за богатой роскошной сучкой?

– Для типа с длинными волосами, – парировал я, – я начинаю неплохо свинговать. Давайте только смоемся отсюда с какиминибудь симпатичными личностями, и я покажу вам, что я умею делать.

– Симпатичные личности с кошачьими глазами и в платьях без плечиков, да?

– Джики, прелесть моя, –

сказал я, подходя к ней и схватив ее за запястья, – вы не станете ведь меня упрекать за то, что мне нравятся красивые девочки?

Я слегка прижал ее к себе, глядя ей прямо в глаза. Все лицо ее смеялось.

– Вы скучаете, Ли. Вам надоела наша банда? Знаете, я ведь тоже неплохая партия: отец мой худо-бедно делает двадцать тысяч в год.

– А что, вы здесь хорошо забавляетесь? Я считаю, что здесь тоска смертная. Возьмем бутылки и смоемся куда-нибудь. Здесь задохнуться можно среди этих темно-синих штук…

– Вы считаете, что Декстер будет доволен?

– Я считаю, что Декстеру есть чем заняться, кроме нас.

– А ваши красотки? Вы думаете, что они вот так поедут?

– Дик с ними знаком…, – сказал я, бросив на него взгляд украдкой. Дик, не такой придурковатый, как обычно, хлопнул себя по ляжкам.

– Ли, вы настоящий кремень. Никогда не теряетесь!

– А я думал, что я парень с длинными волосами.

– Это, наверное, парик.

– Найдите эти два создания, – сказал я, – и приведите их сюда. Или даже постарайтесь посадить их в мою колымагу, или в вашу, если хотите.

– Но под каким предлогом?

– О, Дик! – подстегнул я его. – У вас, конечно, куча воспоминаний детства, которые приятно освежить с этими птичками!..

Сбитый с толку, посмеиваясь, он ушел. Джики слушала и насмехалась надо мной. Я сделал ей знак. Она подошла.

– А вы отыщите, – сказал я, – Джуди и Билла, а а также прихватите семь-восемь бутылок.

– Куда поедем?

– Ку да мы можем поехать?

– Моих родителей нет дома, – сказала Джики. – Там только младший брат. Он будет спать. Поедем ко мне.

– Ну, вы – ас, Джики. Слово индейца.

Она понизила голос.

– Вы мне это сделаете?..

– Что – это?

– Вы мне это сделаете, Ли?

– О!.. Конечно, – сказал я.

Пусть я привык к Джики, думаю, в этот момент я мог сделать ей это прямо там. Это было весьма возбуждающее зрелище – Джики в вечернем платье, с копной волос, мягко падавшей вдоль левой щеки, с чуть косящими глазами и ртом, как у инженю. Дыхание ее участилось и щеки порозовели.

– Это глупо, Ли… Я знаю, что все это делают то и дело. Но мне нравится это!

– Все в порядке, Джики, – сказал я, гладя ее по плечу. – Мы сделаем это еще не раз, прежде чем умрем.

Она очень крепко сжала мне запястье и убежала так стремительно, что я не смог ее удержать. Я хотел бы теперь сказать ей, сказать ей, кто я; я хотел бы этого, чтобы увидеть ее лицо…, но Джики не была добычей моего масштаба. Я чувствовал себя сильным, как Джон Генри, и уж мое сердце не подвергалось риску быть разбитым.

Я вернулся к буфету и заказал типу, стоявшему за стойкой, двойной мартини. Я поглотил его в один прием и попытался поработать немного, чтобы помочь Дику.