Я принимаю бой

Онегина Женя

– Игорь!

Потом отборная ругань. И рассерженный голос Шевченко:

– Что вы здесь устроили? Как дети малые! Макс, не лезь не в свое дело. Они разберутся сами. Артур, ты мой друг, и я не могу не сказать…

– Игорь, остынь. Ты прав, мы сами разберемся.

– В чем разберемся, Жданов? – я вошла в комнату, и все сразу же обернулись ко мне. – Ты же сам сказал, что между нами ничего не было. Абсолютно ничего.

– Ксю…

– А я здесь ни при чем, Артур, это в твоей голове такая огромная толпа тараканов, что за ней ты не видишь простых человеческих отношений. Что тебе стоит подождать конца сезона? Я же обещала, что он будет единственным. Остался один бой! Всего один!!

Я

выбежала из дома, хлопнув дверью. Рванула калитку и оказалась на оживленной улице среди людей. Ноги сами понесли меня к серпантинному спуску. Сойдя с променада, я залезла под бетонные блоки, села на холодный песок и уставилась на воду. Слез не было. Артур так легко отказался от меня, что я не могла позволить себе сожалеть о нем хотя бы пару минут. Завтра бой. Главный бой турнира. Ари Литвицкая не простит ни единой ошибки.

Я уцепилась за эту мысль, не давая себе даже возможности думать о Жданове. Сидела и смотрела на волны, прокручивая в голове все связки и возможные исходы боя. Мне было плохо, так плохо, что становилось тяжело дышать. Тяжелый ком подкатывал к горлу, не позволяя рыданиям вырваться наружу. И я упорно хваталась за единственную соломинку, что не давала мне рухнуть в бездну.

Тогда, в шестнадцать, я чувствовала себя примерно так же. Новая жена отца была едва ли лет на пять старше меня. Она появилась в моей жизни внезапно. Однажды отец привел ее к нам и просто сообщил, что теперь они женаты. До того дня я и не подозревала, что у него кто-то есть. И это было особенно больно. Потому что за те годы, что мы прожили вдвоем, я привыкла доверять ему во всем. И появление новоявленной мачехи восприняла в штыки. Дома началась война. Мы боролись за его внимание и любовь, только вот отец не был готов к такому. И нашел самый простой для себя выход. Он сбежал. Официально, в командировку. Оставив меня и эту женщину один на один. В тот самый момент, когда был так мне необходим. Тот бой я проиграла. Она была старше, хитрее. И она была его женой. Мне же оставался только зал. А потом, бросив спорт, я с головой ушла в учебу, твердо решив для себя вернуться в родной город.

И вот сейчас Жданов поступил точно так же. Он просто ушел, не найдя в себе силы идти со мной до конца. Я не осуждала. И не обвиняла. Я не могла понять только одного: почему Артур сдался? Сдался тогда, когда я принимала бой? Важный для меня.

Макс спустился к воде, когда вокруг уже начало темнеть. Схватил за руку и потащил наверх, матерясь. Только перед воротами я опомнилась:

– Макс, я иду к себе. Не хочу его видеть.

– Ксюш, – Русланов замялся, отвел глаза, взъерошил волосы на затылке, – в общем, Жданов свалил, Ксюх. Взял машину и уехал. Телефон отключен.

Где-то глубоко внутри я ожидала чего-то подобного. Знала, что ему проще сбежать, а не пытаться собрать рассыпавшиеся осколки. Но то, что он бросил ребят накануне боя, никак не укладывалась в моей голове.

– Как уехал?

– Ну…

– Они подрались, Ксюш. Сразу после твоего ухода, – Игорь открыл калитку и теперь ждал, пока мы войдем, – если честно, если бы это не сделал Макс, я сам бы дал ему по роже. Что у вас все-таки произошло?

– Я отказалась бросить вас, и он в ответ бросил меня.

– Прям вот взял и бросил? – Игорь недоверчиво приподнял бровь.

Точь-в-точь как Жданов, и на душе словно кошки заскребли.

– Он сказал, что отказывается от меня, – я смотрела куда угодно, только не на ребят.

– Дебил, – простонал Макс, а потом обнял меня за плечи и добавил: – а теперь заходим в дом. Одну я тебя все равно не оставлю. И надо решить один важный вопрос.

Когда Мих и Никита спустились в гостиную, Русланов заговорил:

–

Парни, спасибо, что согласились год назад принять участие в этом безумии, – все заулыбались, но как-то невесело, – это был классный год. Но теперь нам нужно решить. Участвуем мы завтра в турнире или нет. Кто хочет идти до конца?

Мы подняли руки одновременно. Не раздумывая ни мгновения.

– Вопрос снят с повестки дня, – Макс улыбался, но грустно, как будто сам был не рад такому решению, – я не уверен, что Жданов завтра появится. Игорь будет секундантом. Никита, я очень прошу тебя поддержать Ксюшу.

– Само собой, брат. Я от нее не отойду.

– Ксюх, пожалуйста, находись на людях до начала главного боя, хорошо?

– Я поняла, Макс. Обещаю.

– Ну тогда всем спать! Завтра трудный день!

Глава шестнадцатая

Мих держался молодцом. Это был его лучший бой за весь сезон. Была ли в этом виновата вдруг навалившаяся личная ответственность каждого за происходящее, или же он просто, наконец, привык к тяжелому весу. Как бы там ни было, это была безоговорочная победа.

Никита же действовал в своих лучших традициях, но сейчас было не лучшее время работать на публику. Он вырубил противника нокаутом на первой минуте второго раунда и, не дождавшись официального решения, покинул ринг, тем самым продемонстрировав свое отношение к происходящему. Абушаев явственно скрипнул зубами, видимо, до этого считая, что Никита у него в кармане.

Макс был крут. Я даже не представляла, насколько техничным может быть наш идейный вдохновитель. До сих пор я считала его если не легкомысленными раздолбаем, то где-то рядом. Балагур и оптимист, в меру наглый, но способный к компромиссам, он был незаменим в организационных моментах, отлично оттеняя тяжелый характер Жданова.

А сейчас на ринг вышел суровый сосредоточенный мужчина. Ни одного лишнего жеста. Жилистый и мощный, высокий и широкоплечий, он казался настоящим гладиатором. Зеленые глаза уже не сияли озорством. Макс был предельно внимателен. И Макс был зол. Я поняла это по скупости его движений, по четкости, с которой он наносил удары. Тяжелые. Непрерывные. Его противник был на голову ниже и значительно легче. Вероятно, Абушаев действительно не верил, что Русланов сможет в такие рекордные сроки снизить вес и остаться в отличной форме. Макс атаковал, непрерывно наступая, не давая ни единой возможности для контратаки. Его противник отступал, уходил в глухую защиту, даже не предпринимая попыток уйти в клинч. На самом деле это было бы самоубийством. Макс нанес решающий джеб буквально за пару секунд до того, как раздался гонг. Нокаут. Победа. Наша победа.

Короткий отдых. Объятия. И главный бой вечера.

– На ринг приглашается Ксения Раткевич, девятнадцать лет, шестьдесят килограмм. Две победы. Ноль поражений.

Я делаю шаг вперед. Справа от меня, слегка прихрамывая, идет Игорь. Серьезный. И смотрит сурово. Слева – Макс. Я шарю глазами по залу в нелепой надежде увидеть Жданова… Но Артура там, конечно же, нет.

Снова гонг. Я делаю глубокий вдох.

Ари идет в лобовую атаку. Наплевав на защиту, раскрываясь и подставляясь. А я медлю. Потому что все еще не умею бить вот так. Бездумно и наверняка. Но ее этому научили. Ее кулак опускается на мою скулу. Не обращая внимания, провожу захват, тяну за шею на себя, поднимая колено для удара. Рывок. Один сильный рывок, и победа была бы моей. Но я не вкладываю всей силы. Потому что не могу. Она легче, мельче. Она цепляется за меня мертвой хваткой, трещит ткань, и я получаю головой в подбородок. Но остановки боя не происходит. Зато на губах появляется металлический привкус крови.