Я Распутин. Книга третья
Шрифт:
— Чем помочь можно?
— Нам два часа продержаться надо, как раз до Новой Ладоги догребем. Матросам вы ничем не поможете, тут опыт нужен, а вот пассажиров подготовить и панику пресечь — самое то.
Ну да. Пресечение внутренних волнений — это прям моя специальность.
— А догребем-то?
Капитан отвернулся и сказал, глядя на висевшую в углу икону Николая-чудотворца:
— Должны. На худой конец, сдадим вправо, там глубины небольшие, да ляжем на дно. Потопнуть не потопнем, но вымокнем, так что можете сказать, что
Через десять минут в императорском салоне собралась чрезвычайная комиссия по спасению на водах — царь, премьер и аз, многогрешный. Патриарха отрядили молиться за благополучный исход, потому как больше пользы от них не добьешься. Но Антоний новости принял спокойно, “все под Богом ходим”. Чем, кстати, прибавил уважения к себе у всех присутствующих.
Николай распорядился весьма толково — всем военным, а их было немало, определил участки ответственности и поставил задачу душить панику. Женщинам порешили пока ничего не говорить, самый быстрый кораблик из каравана послать как можно быстрее в Ладогу, готовить встречу.
Два часа злой трепки в Волховской губе вынули душу не хуже разборок с российской элитой и мы почти дошли, хотя вода уже свободно перехлестывала главную палубу, а на пассажирской перекатывалась вровень со щиколоткой.
Почти — потому как уже на Волхове, в виду причала и “встречающей делегации” внутри кораблика что-то обстоятельно хрустнуло и наружу, не обращая внимание на министров, патриархов, императоров и прочая, прочая, прочая, повалили матросы, кочегары и машинисты. Кораблик заложил последний вираж в сторону берега и не дойдя, начал тонуть. Императорская семья со Столыпиным и патриархом погрузились в единственную шлюпку, остальные, включая меня, прыгнули в озеро.
Несмотря на август, вода так… бодрила! Градусов девятнадцать максимум. Корабль завалился на борт, выкинув вверх белую струю пара.
Я скинул в воде свой модный сюртук, сапоги, погреб стежками, благо берег был близко. И тут же развернулся — сзади раздались отчаянные крики. Шлюпка императора наткнулась на волну, Аликс взмахнула руками, не удержала равновесие и бултыхнулась в воду. Ушла мигом с головой. Мужчины из шлюпки сразу нырнули за ней, тут же показались обратно.
— Правее!
— Нет, левее берите!!
Я задержал дыхание, тоже нырнул. Мощно оттолкнулся ногами, стал загребать ладонями. Вода была мутная, видимость околонулевая. Пипец царице! В сердце похолодело, я нащупал дно, начал по нему перебирать. Камни, песок, коряга какая-то… Аликс как в воду глядела - после истории с царевичем она никогда не оставляла Алексея одного, а тут на целую неделю езжай на Ладогу…
Я тоже глядел в воду и ничего не видел. Рядом показался Николай с выпученными глазами, оттолкнулся ногами от дна, поехал вверх. Я же продолжал перебирать руками. Воздух уже заканчивался, легкие горели. Ну же!
Есть! Ладонь уткнулась в что-то мягкое. Я сжал пальцы… Щиколотка! Рванул на себя, начал
— Агрххх! — кислород ворвался в легкие спасительной струей. И меня тот же накрыло волной.
— Держите ее!
— Держим!
Рядом плавали какие-то люди, меня тащили, тянули сразу несколько человек. А я все держал Аликс за ногу. Вот так вместе нас, вдвоем выволокли на берег.
— Нет, Боже, нет!!
Крик Николая оглушил. Царь упал на грудь Аликс, зарыдал.
— Боже, спаси и сохрани! — рядом перекрестился мокрый, взъерошенный Столыпин — Не дышит…
С трудом встав, я грубо, под общий вздох отодвинул Николая от тела царицы. Перевернул ее, перехватил в районе диафрагмы, сдавил. Изо рта Аликс полилась вода.
— Что он делает!
— Это неслыханно!
— А ну замолчали все! — я бешено посмотрел на шептунов рядом, перевернул Аликс обратно, уложил на песок.
— Платок, быстро!
Первым среагировал Николай и протянул мне чистый, но вымокший батистовый платок, который я накинул на рот Аликс. И начал реанимировать. Два вдоха — десяток нажатий на грудину — два вдоха… Мокрый платок плохо пропускал воздух, я его убрал. Чем вызвал еще один взрыв негодования. Он целует мертвую!
Впрочем, никто остановить меня не решился. Даже Николай. Царь лишь стоял рядом на коленях, и безотрывно смотрел в лицо жены. Которое… начало розоветь! Я почувствовал под руками удары сердца, Аликс вздрогнула… и ее вырвало водой.
— Жива!
— Слава Богу!
Рядом закричали, меня начали хлопать по плечу.
Идиоты! Еще же ничего не закончилось.
— Врача!
Я растолкал толпу, огляделся. К нам спешили местные. Первым бежал бородатый мужик в странной каске. Пожарник??
*****
На берегу, прямо в маленькой Спасской церкви, несмотря на то, что в двухстах метрах был большой Рождественский собор, патриарх отслужил молебен “во избавление от потопления”. Николай облобызал меня при всех, одарил личным портсигаром с бриллиантами с царского плеча. Вот нахрена козе баян?
— Проси, что хочешь! Я твой должник по гроб
— Что с Аликс?
— В уездной больнице. Идем, навестим ее.
Сходили.
В больнице для Аликс освободили отдельную палату, поставили пару бравых гвардейцев перед дверьми. Тут же, в коридоре, расположилась и свита: фрейлины, пара генералов. Ждут. Авось удастся попасть и поздравив с чудесным спасением что-то урвать... Сама царица вид имела бледный, но вполне живой. Да и по заверениям врачей лично мне, мимо Николая, никакой опасности для здоровья уже нет.