Я Распутин. Книга третья
Шрифт:
Тащить же было что — если едет премьер, то переговоры будут не только о политике, хотя куда же без нее, но и о экономике, таможенных тарифах, квотах и, самое главное, о кредитах. Грех такой возможностью не воспользоваться.
Очень кстати, порадовал Менделеев, прошлый раз мы говорили о йоде и морской капусте, но Дмитрий Иванович этим не ограничился и вывалил на меня проект, прямо скажем, мирового масштаба, лично приехав ради такого дела в Юсуповский.
— Видите ли, Григорий Ефимович, при наличии электричества можно очень дешево получать хлор из морской воды.
Хлор? Я напряг остатки школьных знаний
— Процесс этот простой, давно известный…
— А почему тогда никто этим не занялся?
— Занимались, — успокоил меня великий химик, — только в лабораторных масштабах, для промышленного не хватало электричества под боком. А тут все как на заказ. Так вот, я продолжу. Из хлора легко получить его соединения, хлораты. Не буду вдаваться в тонкости процессов и реакций, скажу сразу о том, что можно получить на выходе.
— Весь внимание.
— Различные хлораты, которые пойдут на очень дешевую горную взрывчатку.
— Помилуйте, Дмитрий Иванович, да зачем нам горная взрывчатка после того, как мы пророем канал?
— Никто в мире не сможет дать такую цену, американцы с их Панамским каналом с руками оторвут, им еще рыть да рыть! — Менделеев пододвинул ко мне папку с расчетами. — Там все расписано.
Пришлось сделать вид, что вникаю в проект, хотя я ничегошеньки в этом не понимал.
— Кроме того, хлор это производство отбеливателей для ткани, а еще бертолетова соль.
Я отвлекся от бумаг и поднял взгляд на Дмитрия Ивановича. Бертолетова соль вроде бы слабенькая взрывчатка, хлопушки и тому подобное? Или что-то более серьезное?
— Если вы возьмете обыкновенную спичку, — химик дотянулся до коробка, лежавшего у “гостевой” пепельницы, вынул из него палочку и показал мне, — то бертолетова соль составляет почти половину головки.
— Не понимаю… Спички же делаются в Швеции, это их монопольное производство? При чем тут мы?
Ну мне и объяснили, бестолковому. Да, шведы подмяли под себя спичечный рынок. Но сырье-то им все равно нужно, а тут дешевая бертолетова соль, которую, к тому же, можно возить не менее дешевым водным транспортом! Легко можно сделаться монопольным поставщиком, а при некотором старании и войти в долю… Это только кажется, что спички — копеечное дело, на них люди миллионные состояния делали. Так что Дмитрий Иванович принес мне на блюдечке мировую монополию на хлор и процентов пять от мирового спичечного рынка. Поди плохо… А уж остальное, вроде лесопилок с электроприводом, само нарастет.
— Да, вот еще что. Профессор Тимонов, автор проекта канала, проталкивает добычу шунгита — там рядом с Повенцом есть месторождение.
Такое слово я вообще впервые слышал и прямо об этом сказал.
— Аспидный камень. Нечто среднее между углем и графитом. Всеволод Евгеньевич считает, что его можно использовать как топливо и заменить уголь, который в Петербург везут даже из Англии. Так вот, вынужден разочаровать, использовать его слишком сложно, не беритесь. В металлургии в небольших количествах он пригоден, как строительный материал, но не более того.
Менделеев уехал, я еще раз проглядел бумаги, вернее, лист с краткими выводами.
Но одного пряника было мало. К началу визита я решил организовать и вторую морковку перед мордой Вильгельма. Договорился с Перцовым об “утечках”, дескать, в Зимнем и Таврическом обеспокоены экспансией Англии, появились сомнения насчет участия в Антанте. Канцелярия премьера затребовала документы по Союзу трех императоров, что существовал во времена Александра II, так сказать изучить вопрос.
Разумеется у английского и французского послов резко подгорело. Зато засуетился Фридрих Пурталес. Просто не вылезал из моей приемной. Кредиты? Пожалуйста. Понизить немецкие пошлины? И это можно. Хотите купить миноносцы? В Балтийское море нельзя. А в Черное море? А вот это можно устроить. Рассыпался мелким бисером.
— По краю ходим — качал головой Столыпин во время встреч со мной — Если немцы поймут, что их обманули…
— От обещал никто не обнищал — отмахнулся я от страхов премьера — Пущай твои министерские включат волокиту. Я Извольского еще предупрежу. Рассматриваем, думаем…
— Французы прислали официальную ноту. Хотят знать нашу позицию
— Я знаю. Надо ответить, что позиция России неизменна. А немцам вкинуть какой-нибудь черновик нового договора трех императоров.
— Вена заблокирует.
— Так на то и расчет. Мы, как говорил Пилат, “умываем руки”. Пусть сначала со своим союзником разберутся. А там или ишак сдохнет или падишах…
— О чем это ты, Григорий?
Столыпин явно не знал знаменитого анекдота про Ходжу Насреддина.
— Некий хитрец явился к падишаху и вызвался за тысячу золотых и пять лет сроку научить говорить осла. Падишах отдал ему и животное, и деньги, но дома жена хитреца испугалась, что муж не выполнит обещанного и навлечет на себя гнев падишаха, ибо животное говорить не может. “Не печалься, жена”, — ответил хитрец, — “Возьми деньги и трать их, а за пять лет кто-нибудь да сдохнет — или я, или осел, или падишах”.
Столыпин засмеялся, потом задумался.
— Долго водить за нос немцев не получится.
— Долго и не надо, — я посмотрел на довольного премьера, решился — Петр Аркадьевич, что ты думаешь насчет вступления в Небесную Россию?
Ход был рисковый. У Столыпина была своя партия из октябристов. Да и кадеты в рот ему смотрели. Зачем ему небесники? Собственно, этот вопрос он и задал.
— Левые сильно жмут, Финляндию на довыборах забрали не глядя. Теперь к трудовикам кое-кто из депутатов Думы хочет перебежать, почуяли, куда ветер дует
— А я предупреждал! — премьер напрягся, зыркнул на меня недобро
— Так нам надо тоже усилиться. Предлагаю на основе “небесников” сделать объединенный союз с кадетами и октябристами, созвать совещание для начала. На нем и вступишь в единую…
Я чуть не ляпнул Единую Россию. Нет, от красивого названия отказываться не будем. Наши помыслы — они устремлены в небо!
— Милюков и Гучков не будут довольны — Столыпин пожал плечами — Они больше теряют, чем приобретают.
— Создадим расширенный Совет — включим туда главных кадетов и октябристов.