Я родилась пятидесятилетней. Книга вторая
Шрифт:
Сжав руку Виктории, я спокойно посмотрел на лицо, которое больше походило на маску приятной девушки, будто эти уютные стены делали её спокойной и кроткой, как львицу сытный ужин:
— Уверен, что смогу её переубедить.
Виктория просто не понимала, сколько возможностей открывает перед тобой такое положение. Вольтури богаты. Сильны. Их не смеют преследовать. Они сами себе закон.
Белла улыбнулась, и я понял, что Виктория лишь один из предлогов отказа:
— Ты не пройдешь отбор, ищейка. У нас уже есть Дмитрий. Он берет след не по запаху, а по отпечатку ауры. Пойми, запах можно изменить, след запутать, а Дмитрий идет по прямой наводке до самого конца, не сворачивая…
Я с ненавистью посмотрел на Элис. Моё первое и последнее поражение. Эта Белла уже знала о моём промахе? Наверняка…
— Но не расстраивайся, ты сейчас видишь лишь плюсы нашего клана, но ради тебя и твоей испуганной женщины, я скажу правду. Служба у Вольтури не только честь, но и настоящая работа. Иногда грязная, — её руки запутались в бронзовых кудрях мальчишки, который влюбленно засиял от её улыбки, но когда взгляд её вернулся к нам, я увидел в почти старых глазах вековую усталость. — Я вижу, что ты вольный художник, тебе нравится азарт охоты, однако у нас ты его не найдёшь. Мы редко находим нужных нам одарённых, ещё реже нам приходится прилагать большие усилия, чтобы их завербовать. После войн севера и юга почти не случаются конфликты, где рискуют создавать армию новорождённых. Бессмертных детей тоже не создают. Редкий вампир сойдёт с ума настолько, чтобы выдать нас перед человеком, но даже, когда такое встречается… — её лицо озарилось искренней улыбкой, но я бы назвал её садистской. — Это исключительно моя работа, и я не позволю кому бы то ни было отбирать у меня эту забаву.
Попробуй отбери забаву у такой… Конечно…
Белла встала, демонстрируя, что разговор окончен.
— Мне не нужно постоянное место среди вас, — решил я ограничить свои запросы.
Тёмные брови на светлом лице взлетели:
— Ты хочешь статус и неприкосновенность, но получишь свою оторванную голову, если придёшь с таким предложением к Аро и Каю, — сочувствующе просветила меня Вольтури.
Я поморщился.
Мне не нравилось, когда мне отказывали. Мне не нравилось, когда со мной разговаривали в подобном тоне. Но я доверял своим инстинктам и понимал, что сейчас нападать бессмысленно. Мне нужен план. Мне нужны козыри. Эта девчонка с глазами старухи ещё будет просить принять меня в их чёртов клан на любых условиях.
Девушка расхохоталась, будто прочитав мои мысли:
— Ну, ладно, азартный… Попробуй убедить меня в своей полезности… — своим благожелательным тоном она напоминала сейчас добрую принцессу, если не вдумываться в смысл её слов. — Но не забудь, ищейка, ни один человек не должен пострадать на этой земле. Мы в Италии караем смертью тех, кто охотится и жрёт на нашей территории… Я прощу вашу прошлую охоту в Сиэтле, но в следующий раз просто уничтожу. Про границы вам расскажет Карлайл.
Она пожала плечиками и улыбнулась, будто извиняясь за угрозу. А потом резко потеряла к нам всякий интерес, отдавая всё своё внимание мальчишке, который бросал мрачные взгляды на нас, пока мы не ушли из этого странного дома, как того требовали инстинкты.
— Она опасна, — выплюнула Виктория, как только мы добежали до Сиэтла. — Я не говорила тебе, но Вольтури уничтожили мой клан, я не должна была сбежать, скрыться от них мне удалось чудом. И я не поеду в Италию даже за тобой, Джеймс. Меня там ждет смерть.
— Помолчи, — грубо оборвал девушку.
Я думал, что отучил её от врожденной трусости, вселил уверенность, но с появлением этой девчонки всё пошло прахом. Мой мозг работал, отметая один за другим варианты… Может быть, создать новорождённого, чтобы тот бросился на неё, отвлекая? Или сразу несколько? Нет… За такое полагалась смерть, и если Каллены не соврали,
Мне нужен трофей. Достойный предлога выманить эту Беллу.
И мне нужна пешка. Пешка, которой не жаль пожертвовать, но которая проверит на своей шкуре способности этой дерзкой малышки…
Втянув в себя запахи большого города, я понял, что моя цель невероятно близка…
Я никого не боюсь! Только себя иногда...
Я тебя не звала, ты сам ко мне пришёл.
Жаль только у меня ты смерть свою нашёл.
От света я отвернусь, мне двадцать второй июль...
Ты знаешь, а я боюсь серебрянных пуль...
Меня опередив, ты попросил вина
Или аперитив, но я налила сама.
Молчать не давай обед, кровь - это не вода.
Мне уже триста лет... А я ещё молода..
Странно, ты удивлён, путаются слова,
И как-то клонит в сонсвинцовая голова.
Я тебя не звала, хотя уже всё равно,
От меня не уйдёшь - ты пил моё вино...
Елена Ваенга
Белла
— Умничка! — подлетела ко мне Эсме. — Старалась!
— Нет, я знал, что ты круто блефуешь, но чтоб настолько… — глубокомысленно произнёс Эмметт.
— Деметрий, — в панике прошептали мои губы.
Лишь с уходом кочевников я смогла повыдёргивать себе волосы от ужаса, но сильные руки Эдварда остановили первый порыв.
Что-то сломалось во мне, подо мной… Сорвалось…
Мне казалось, что я — улыбающийся толпе канатоходец, который повис над бездной и держится одним мизинцем.
— Я назвала Деметрия Дмитрием…
Мой внутренний резерв сил высосала до капли одна тихая фраза. Всё остальное было отдано в разговоре, который я так по-глупому провалила.
— Тшш… Они не заметили. Джеймс даже не слышал о нём… Белла, тише… Ты в безопасности… Мы справимся… Они не тронут тебя… Любимая, он далеко, он не подойдёт к тебе больше. Я не позволю…
Но я почти не слышала быстрых слов утешения Эдварда. Их смысл просто не доходил до меня. Вместо этого в голове нарастал шум, пульс бил по вискам молоточками, дышать становилось всё сложнее, а воздуха будто не хватало…
— Джаспер!
— У неё истерика.
— Я вижу! Сделай что-нибудь!
— У неё глубокая истерика, Эдвард…
— Пощёчина?
Расшатанным разумом я отметила шипение и рык на рациональное предложение Роуз.
Кажется, что-то быстро спросил Карлайл… Меня трясло. Не смогла разобрать больше ни слова, догадываясь, что тихий хриплый вой может принадлежать только мне… Меня хватило лишь ощутить прилив отупляющей благодарности, когда почувствовала, как моей шеи коснулись холодные пальцы, осторожно надавили в районе сонной артерии, а дальше наступила тьма.