Я сделаю это для тебя
Шрифт:
Это оказалось не хуже магии — снова сесть за руль и вести большую и тяжёлую машину. Дорога, как всегда зимой, блестела от реагента, а по обочинам лежали грязные снежные кучи. Что ж, зима в последние годы — не самое красивое время в нашем городе. Но — как есть.
Ветер таки был, и ещё одного красивого момента — деревьев в инее — тоже не получилось показать. Интересно, как оно в Поворотнице, было ли там такое после тумана?
Но мы всё же приехали сначала на одну набережную, а потом на другую, я показала то место, с которого начинался город, и где остались соборы, аналогичные тем, которые могли быть во времена Анри. Остались исключительно потому,
Греться поехали в ресторан с типа монгольской кухней. Надо же показать, что у нас тут как. Так, ещё нужно запланировать позы, а роллы можно заказать домой. И ещё пару мест, где едят, я бы показала. А пока — ждём мясо и пельмени, едим малосольного омуля.
Анри слушал внимательно, но был немногословен. Ладно, я потом его предметно расспрошу, что он думает.
Концепция варёного мелко порубленного мяса в тесте его удивила — раньше он не сталкивался, но вроде понравилось. И вообще мясо понравилось. А рыбы поесть съездим в Листвянку, или рыба уже в Поворотнице надоела? Ладно, будет видно.
А ведь ещё бывает театр, даже двух видов — драматический и музыкальный. Я спросила Анри, желает ли он познакомиться с нашим театром, он посмотрел на меня внимательно — и согласился. Вот отлично, придём домой, и я поищу какие-нибудь билеты. Должно же что-нибудь интересное быть! А кино какое-нибудь я тоже найду вечером, запустим на экране телевизора, он большой. Ещё б я и музыку в машине включила, но мы же разговариваем? Точнее, я, у меня-то рот не закрывается.
В юности мне доводилось несколько раз водить коммерческие экскурсии по городу — знакомые, работавшие в этой сфере, подбрасывали подработку. Но там всё было чинно и по порядку, а тут… всё вперемешку. Сюжеты из истории, истории из моей жизни, памятные лично мне места и что-то ещё.
Про химчистку я вспомнила уже когда начало темнеть. Сунулась в дубль-гис, нашла сетевую неподалёку от дома, на рынке, и мы поехали туда. Уж конечно, наша одежда выглядела странновато, и на громкое «ой» приёмщицы, увидевшей вышивку и пуговицы на камзоле Анри, я пожала плечами и сказала — это для реконструкторского мероприятия. Видите — сшито руками? И ткань дорогая и натуральная, стирать в машинке нельзя. Поэтому — приведите в порядок, пожалуйста. Шубу тоже, да. У костра в лесу стояли, ездили на выходные за город. Три дня? Нормально. Да, забирать буду я, всё верно.
Возвращаемся домой, дома варим кофе и ищем билеты в театр, и ещё — посмотреть кино. А я ещё и заглядываю на страницу Лёшки — не появились ли новые фотки. Появились, но такие же пляжные, как и вчерашние. Эх, пляж. Ладно, пусть хоть у кого-то в жизни будет пляж. И купальники, и мороженое… Так, кстати, мороженое!
В холодильнике мороженого не нашлось, поэтому я села в сеть и заказала доставку из супермаркета. Мороженого, минералки, ещё кое-чего по мелочи. Так, ещё ж нужно подумать, что можно унести с собой, так?
Анри снова смотрел новости,
Вообще я подумала, что из именно вещей мне не так и многого не хватает. Не хватает горячей воды в кране и удобного матраса. И сети. Но это с собой не возьмёшь, да и прожила же как-то полгода? Значит, и дальше проживу. А вот всякие приятные мелочи — нужны. Например, привезти своим подарков из неведомых земель.
Билеты в театр нашлись вот прямо на завтра, а ещё на наш последний вечер. Отлично, идём. Театр, потом ужинать.
Так-так-так, театр, говорите? Прилично одеться, да? Попробуем. И вообще привести себя в порядок, отчего ж я сразу-то не подумала! Эх, жаль, не позвонить в свой обычный салон, и не договориться о стрижке и покраске! Но ничего, я что-нибудь придумаю, непременно придумаю, он же не единственный? И платье придумаю, и костюм для Анри. А то в красивое по его меркам я одевалась, пусть теперь посмотрит, что я думала про красоту всю предыдущую жизнь. Вдруг не испугается и не убежит?
5. Среди незнакомых артефактов
Анри открыл глаза и уже почти даже не удивился непривычной обстановке.
Всё то, что окружало его уже третий, получается, день, на первый взгляд казалось каким-то безликим. Потому что — никаких вам излишних украшательств, и никак не определишь, к какому сословию принадлежит владелец этого странного жилья.
В доме совершенно не было оружия, книг, винного если не погреба, то хотя бы буфета, и предметов бесполезных, но приятных глазу и поднимающих дух. Никаких шкур ни на стенах, ни на полу. Никаких узорчатых ковров. Обои не тканые, а какие-то непонятные. Внутри подушки не пух и перо, а какое-то вещество, Эжени называла его, но Анри не запомнил. Внутри одеяла тоже. Но спалось отлично, вот он до сих пор и спит, а Эжени уже поднялась и что-то делает.
В комнате, где готовили пищу и обедали, на столе лежала записка. Тонкий белый лист бумаги, тонкое перо, без помарок. Или не перо, а чем они тут пишут вместо перьев?
«Анри, я убежала по делам, вернусь и расскажу». И никаких подробностей.
Эжени показала накануне, как пользоваться артефактом, который она взяла из стола, и с которым не расставалась. В его странной поверхности всё отражалось, как в зеркале, а активировался он просто нажатием сбоку, без какой-либо магической силы. И при помощи того артефакта можно было вызвать кого-нибудь знакомого, как через зеркало. Но нужно было знать и занести внутрь какие-то сведения, последовательность цифр. Странный способ. Но Эжени показала, куда нажать. Анри некоторое время посомневался — стоит ли пробовать, зеркало-то надёжнее, но потом подумал — а вдруг более не выпадет случая познакомиться с этим странным предметом?
Он взял артефакт и попробовал его активировать, вышло не сразу. Едва заметных рычажков там оказалось три, и конечно же, нужный оказался третьим. Далее следовало водить пальцем по поверхности, как и по зеркалу, но не вполне. Тоже вышло, но не сразу. А потом — ткнуть в зелёный элемент орнамента.
Ему открылась надпись «Эжени». Далее нужно было ткнуть теперь уже в ту надпись и приложить артефакт к уху. Странные звуки, потом — надо же — её голос. Немного не такой, как обычно, но — несомненно её.