Я сноходец
Шрифт:
Малая же столовая, была предназначена для примерно тридцати, может чуть больше гостей, но сегодня, да и все эти дни, мы здесь находились вдвоем с бабушкой. Правда вот-вот должен был приехать хозяин поместья, но пока мы были вдвоем.
Вообще-то Индия страна вегетарианская, и большинство местных блюд приготовлено без наличия в них мясных продуктов. Наверное и поэтому, большинство встреченных мною индийцев выглядят несколько изможденно. Я просто не представляю себе, как можно насытиться одними фруктами и овощами. Хотя с другой стороны на такой жаре, есть что-то другое тоже не очень хочется.
Здесь в поместье, хоть и придерживались местных обычаев, но по нашему желанию готовили блюда все же привычные нам. Хотя честно говоря глядя на них я не сразу узнавал, что именно мне
Ближе к середине обеда раздался небольшой шум и сразу как-то засуетились люди, обслуживающие поместье и нас.
— Похоже мы наконец дождались нашего хозяина. — произнесла бабушка, откладывая в сторону вилку с ножом и промокая салфеткой свои губы.
Сегодня, в отличие от предыдущих дней она попросила меня одеться к обеду в костюм.
— Здесь принято обедать именно так.
— А как же мы обедали до сегодняшнего дня.
— Тогда мы были вдвоем.
Впрочем, при наличии кондиционеров в столовой можно было находиться даже в меховой шубе, и было бы совсем не жарко. Поэтому я одел именно то что просила бабуля. И даже повязал галстук, хотя и не очень люблю эти ошейники. Перед самым выходом, почему-то очень захотелось накинуть на себя взятую в подземелье цепь. Правда, чтобы не светить ею, я постарался расправить ее а своих плечах так, что она полностью спряталась за тканью пиджака. Но тем не менее я ощущал на себе ее вес, и скажу честно мне было гораздо спокойнее, когда она лежала на моих плечах. Нет, я не хочу сказать, что кто-то из слуг мог украсть ее, об этом не может быть и речи, думаю, что вора ждало бы очень серьезное наказание. Я скорее ощущал цепь как некий оберег доставшийся мне.
Вскоре в столовой появился и хозяин поместья.
Это был довольно плотный слегка кудрявый, черноволосый смуглый мужчина лет сорока пяти, почему-то показавшийся мне несколько знакомым, хотя я никак не мог припомнить, где мог его видеть, одетый, как и я в европейский костюм, правда без галстука. И скорее всего следуя местной моде, в разноцветной рубашке с отложным воротником, выпущенным поверх пиджака. Что еще я заметил сразу, так это множество перстней, украшавших его холеные слегка толстые пальцы. В общем вид был скорее хулиганский, по нашим меркам, хотя здесь, наверное, придерживались других правил ношения одежды. А перстни, скорее показатель достатка.
Вошедший мужчина, вначале не обратив на меня никакого внимания, учтиво поздоровался с моей бабулей, высказав слова сожаления, что не смог лично приветствовать ее в момент приезда, так как был занят чрезвычайно важным делом, детали которого он непременно сообщит ей несколько позже.
Выслушав его тираду, бабушка несколько скептически посетовала на то, что оказывается и у такого ничтожества как наш хозяин могут найтись важные дела, которые никак нельзя отложить, или выполнить до ее приезда, и не слушая оправданий нашего хозяина указала на то, что в этот раз она приехала не одна, представив меня как собственного внука.
Хозяин несколько отстраненно скользнул по мне взглядом, показывая, что не считает мою персону чем-то важным, скорее принимая меня за очередную игрушку моей бабули, хоть и не слишком важную, но тем не менее возможно полезную, так как достаточно приближенную к хозяйке. И в этот момент я прочел в его взгляде узнавание. Как будто это человек вдруг вспомнил меня и это воспоминание перевернуло его мнение обо мне совсем в другую сторону.
Он вдруг схватился обеими руками за воротник своей рубашки, будто желая ослабить душивший его несуществующий галстук, сильно побледнел и мгновенно упал на колени с возгласом: — «О, Великий! Прости меня, за то, что не смог оказать тебе должное уважение и игнорировал тебя все это время! Прошу, не наказывай твоего ничтожного слугу слишком сильно! Честное слово я даже в самых несбыточных желаниях не мог и предполагать, что буду лицезреть тебя в своем доме!»
Все это он произносил постоянно кланяясь, чуть ли, не стуча головой о пол. Бабушка изумленная не меньше моего переводила взгляд то на нашего свихнувшегося
Все это продолжалось не меньше нескольких минут, и кстати оказалось довольно заразным, потому как слуги, присутствующие здесь же тоже попадали на колени и делали то же самое что и их хозяин.
В конце концов бабушке это надоело, и она рявкнула на хозяина:
— А ну-ка, хватит ломать комедию! Встань на ноги и объясни мне, что здесь происходит, а иначе я начну объяснять кто и где здесь великий, а кому пора вызывать санитаров!
Дальнейший разговор проходил в кабинете нашего хозяина.
Как оказалось, из дальнейшего разговора, в небольшом храме на западном побережье Индии, копаясь в архивах, один из монахов обнаружил записи о захоронении несколько веков назад, огромных богатств произведенное во время одной из локальных войн. Захоронение было произведено в одном из подземных хранилищ храма, вот только чтобы попасть в это помещение, было необходимо расшифровать надписи, высеченные на дверях, ведущих в тайник. Причем при неправильной расшифровке, могли открыться совсем иные двери и тогда могло случиться все что угодно. Кары, обещанные храму в этом случае, были такие, что лучшим выходом, было бы вообще не браться за это дело. Если бы нечто подобное проходило в какой другой стране, вряд ли бы всему этому кто-то поверил, но здесь, в Индии, было принято верить подобным угрозам, тем более что уже имелось ни одно доказательство того, что подобное может произойти.
Монахи разумеется вначале попытались сами найти шифр к высеченным письменам, но увы у них ничего не получилось. Язык, на котором были сделаны надписи не походил ни на какой до сих пор известный. Да и сами символы порой приводили в уныние. Судя по некоторым выводам ученых монахов, сделанных за время изучения надписей, за один звук мог отвечать иногда один, а в другой раз несколько символов. Причем имелся ввиду один и тот же звук алфавита. А в том, что здесь используется именно алфавит, а не иероглифы, как в Китае или Японии было понятно почти сразу. Провозившись несколько лет, но так и ничего не добившись, монахи решили привлечь к этому делу известного в стране колдуна и чародея, который в свое время уже отметился в одном из храмов расшифровав там имеющиеся надписи. Правда брал тот чародей за свои услуги несколько дороговато, но судя по имеющимся документам, даже рассчитавшись с чародеем, останется еще достаточно много чтобы удовлетворить желания как монастыря, так и общины, на территории которой расположился храм. Именно поэтому и был приглашен наш хозяин. И вот здесь и произошло событие после которого у него чуть не поехала крыша, мягко говоря.
Ситарам Агнихорти
Вот уже неделю Ситарам Агнихотри практически не вылезал из подземелья, пытаясь расшифровать надписи, сделанные несколько веков назад на стенах этого забытого богами храма. Еще бы, ведь несмотря на внешнее богатство, храм и его община доживали последние дни скатываясь все ниже и ниже, откуда, казалось бы, уже не будет выхода. И в этот момент, в архивах храма находят упоминание о захоронении несметных богатств, принадлежащих местному радже, основателю и покровителю храма. Увы война, случившаяся много веков, назад не пощадила семью раджи, оставив потомкам лишь некогда богатый, но доживающий последние дни храм. Все бы ничего, но как оказалось, захоронив богатства раджа сделал несколько ловушек для тех, кто покусится на его состояние и вдобавок ко всему зашифровал послание потомкам таким образом, что разгадать его стало очень сложно. Ведь в его послании, помимо завещания указывался и порядок действий для открытия хитрых замков и дверей, ведущих к месту хранения клада. Увы шифр был настолько сложен, что многие просто чуть ли не сходили с ума пытаясь найти ключ к нему. К тому же надписи были сделаны не на классическом Санскрите или Хинди, но и попытавшись использовать менее распространенные Бенгальский, Телугу, Маратхи, Тамильский, Урду и даже такие редкие и экзотические наречия как Кхамьянг, Годвари, Фарса, Годубхаше, ничего не получилось. Надпись, высеченная в камне, осталась столь же непонятной, как и в первый день пребывания здесь.