Я стала женой злодея
Шрифт:
Эта картина повторялась изо дня в день. Сама того не замечая, я засыпала здесь, а папа каждый раз будил меня и велел возвращаться в свою постель.
— Идем, — мягко позвал меня Лендрис.
Я оглянулась на мерно дышащего Ридриха и тяжело вздохнула.
— Завтра я уеду в Шейлброг, — прошептала я. — Несколько дней тебе будет помогать отец, хорошо? Прости, тебе лучше остаться здесь.
Сжав его руку, я улыбнулась.
— Не скучай, хороший мой.
Со стороны отца послышался тяжелый выдох. И он, подойдя
— Идем, Азалия. Ты опять потратила слишком много сил.
Но правда была в том, что я не хотела уходить. Если бы я только могла, я бы закрылась навечно в этой комнате вместе с Ридрихом, и провела бы здесь остаток дней, не выходя. Но… Он принес слишком большую жертву, чтобы я вот так ей пренебрегала.
Ты хотел, чтобы я жила. И я стараюсь, хороший мой. Правда стараюсь, выходит плохо, но когда-нибудь… Возможно, когда-нибудь у меня получится? Хотя верится в это с трудом.
— Азалия, — голос папы стал тверже, и я, с трудом отвернувшись от Ридриха, позволила отцу помочь мне подняться.
Как обычно, он проводил меня до моей спальни и передал в руки уже ожидающей Несси. Пожелав спокойной ночи, Лендрис хотел было уйти, но я остановила его уже на самом пороге.
— Позаботься о нем для меня. Не пропускай и дня. Пожалуйста, папа, — попросила я.
Несси отвернулась, поджав губы и разглаживая складки моей ночной рубашки, которую держала в руках, А отец с грустью и пониманием во взгляде кивнул.
— Я позабочусь о нем.
Дверь за ним закрылась, и Несси тут же стала кружиться вокруг меня, как заведенная.
— Я купила вам новые грелки для постели и поставила нагреватели у самой кровати, сегодня ночью вы точно не замерзнете! И вот еще, посмотрите, какое толстое одеяло нам прислали? Под таким в лютый мороз вспотеешь!
В ответ на это я лишь безразлично кивала, двигаясь в сторону кровати. К счастью, этот день закончился. И я готова была снова провалиться в небытие.
— Засыпайте, сейра Абенаж, — мягко проговорила горничная и задула свечи.
Я закрыла глаза.
Еще один день без тебя, любимый… А потом будет следующий, а за ним еще один. Боже, дай мне сил…
***
Я была в кровати. Но была и была. Бог с ней, с этой кроватью…
Важно было другое - то, что рядом со мной на соседней подушке спал Ридрих. Темные волосы упали ему на лоб, на лице покоилось совершенно особенное мягко-расслабленное выражение, и он был весь из себя такой… Невозможно-невероятно-чудесный. Что сердце кольнуло уколом острой нежности, а по телу прошлась согревающая волна тепла. Но вместе с этим я понимала, что что-то не так. Какая-то мысль не давала мне покоя на краю сознания, но я отогнала ее, как надоедливую мошку. Любые соображения сейчас были неуместны.
— Ты наказана, — раздался вдруг до боли
И в этот момент весь мир полетел к чертовой матери. У меня перехватило дыхание, в груди все сдавило, а руки сами потянулись к его лицу, но я и не думала сдерживаться. Пальцы нежно коснулись его гладкой кожи, и я прерывисто выдохнула. Почему-то возникло ощущение, словно я не слышала звука его голоса целую вечность.
— За что? — спросила я тихо.
В одно мгновение оказавшись надо мной и уперевшись ладонями по обе стороны от моей головы, Ридрих прошелся по лицу вкрадчивым, пробирающим до мурашек взглядом и произнес:
— Ты похудела. Мне уволить твою горничную и нанять того, кто сможет о тебе позаботится?
Приподнявшись, я невинно коснулась его губ и, опустившись на подушки, вновь встретилась с его взглядом, холод которого уже стал давать трещины.
— Несси заботится обо мне лучше всех. Просто я очень по тебе скучала.
Почему я скучала? Где он был? Эти мысли ядовитыми иголками полетели в мой волшебный пузырь, где все было безоблачно и прекрасно. В груди поднялось беспокойство, но я убежала от него, находя укрытие в бездонном омуте его черных глаз.
Он молчал. Долго молчал, скользя взглядом по моему лицу, пока, в итоге, не произнес:
— Ты должна жить.
Еще один удар по моему пузырю, и я резко выдохнула.
О чем он говорил? Я жила. У меня все было прекрасно. Ридрих был рядом, каждое утро начиналось с того, что я просыпалась с ним в одной постели, после полудня мы пили чай в саду, а вечером я играла ему на фортепиано, пока он работал. О чем еще можно мечтать?
Но почему-то мои глаза заполонили слезы, и я протянула к его лицу дрожащие руки.
— Хороший мой, я живу. Я счастлива с тобой.
Конечно. Все в порядке. Бог оживил его в подземелье Кхолкорта, мы вернулись в нашу столичную резиденцию и сыграли свадьбу.
На лице мужчины показалось непривычное выражение. Губы изогнулись в мягкой улыбке, а взгляд наполнился чем-то таким, отчего меня стало трясти. Он поймал мою ладошку и поднес к губам, а затем зарылся в нее носом. Также, как это делала я, когда он лежал на кровати.
Но почему он там лежал?
Еще одна ядовитая стрела, и я вся сжалась.
— Ридрих, у нас ведь все хорошо? — взмолилась я, пока картинка перед глазами размывалась от слез. — Это ведь не сон? Ты же рядом. Ты со мной.
— Я рядом, Азалия. Я всегда буду рядом, — хрипло ответил он.
Но вопреки его словам перед глазами стали мелькать ужасные картины, жестокие слова бога, бессмысленные встречи с поверенным, титул вдовствующей эрцгерцогини, и…
Пузырь лопнул, и любимое лицо стало ускользать, уходить, а на кончиках пальцев теряться ощущение прикосновения к его горячей коже.