Я стираю свою тень 9
Шрифт:
— Понятие о времени у всех разное. Мне кажется, что создатели живут столетиями, а то и тысячелетиями. Их плазменные тела не подвержены таким процессам старения, как у нас. А ещё я предполагаю, что из-за того, что мы кардинально отличаемся друг от друга, они воспринимают нас так же, как мы воспринимаем компьютеры. Для нас кремний — это вещество, которое умеет делать расчёты только благодаря применению наших знаний и технологий. Мы же не воспринимаем его как самостоятельный разумный камень.
— Само собой. Как камень будет разумным? —
— А теперь представьте, что мы не обладаем органами чувств, позволяющими видеть деятельность этого камня.
— Не понял.
— У создателей нет ни глаз, ни ушей, ни носа, ничего из того, к чему мы привыкли.
— Это я заметил, по тому, как они строят, — перебил Юрия Николай. — Только слепые могли нагородить такие кривобокие дома.
— Согласен, но мы уже привыкли к их стилю. Создатели понятия не имеют, как мы выглядим. Они ощущают нас как-то по своему, как именно, мы никогда не поймём. Им непонятна наша логика, поэтому они просто не наблюдают нашу интеллектуальную деятельность. Мы делаем только то, что можно увидеть глазами, потрогать руками, услышать ушами и унюхать носом, а для них этого не существует. Всё, что о нас поняли, — это то, что, применяя к нам методы программирования, они получают устройства, выполняющие работу — физическую, вычислительную, информационную. Вот тебе, Николай, прости, можно на «ты»?
— Конечно, давно пора.
— Вот тебе кажется, что ты поселился в доме? Нет, ты поселился в ящике с запчастями. Вот тут транзисторы, тут резисторы, тут сервоприводы, тут лампочки, а тут передатчики. Постепенно руки доходят до всех, и лет через пять мы будем частью или частями разных орудий труда.
— Юра считает, что мы обязаны научить создателей воспринимать нас как равных разумных существ, — добавила Елена.
— А плазму можно убить? — Николаю пришла самая простая мысль.
— Зачем? — опешил Юрий.
— Затем, чтобы она не убила меня. Чего они боятся? Холода? Воды?
— Я вообще не думал об этом. Наверняка они не дадут нам этого сделать. Да и какой смысл? Это всё равно как если бы муравьи вдруг решили убить человека.
— Пока не попробуешь, не узнаешь результата. Страшно, конечно, у вас семья и есть страх друг за друга. А мне-то что терять? Вторую полсотню разменял, можно и рискнуть.
— Как полсотню? — не поняла Елена. — Вам же, в смысле тебе, чуть за тридцать.
— А, это всё подарочки через сноху. Омолаживаюсь время от времени. Так-то я уже древний.
— А я подумал, что у тебя от стресса фантазия немного разыгралась. Сын, сноха, — признался Юрий. — Ну, сорок, думаю, может, и есть, но с большой натяжкой.
— Паспорта с собой нет, поэтому верьте на слово.
Николай подошёл к кривому окну. В лицо дохнуло ветерком. В нём не было земного аромата свежей травы или выхлопных газов. Больше напоминало запахи, тянущиеся от сарая, в бытность в деревне, но оттенки всё равно были другими.
— А сколько
— Мы не считали. В нашем доме триста с небольшим квартир. Таких домов в округе больше двадцати. Я думаю, тысяч десять человек разной степени комплектности, — предположил Юрий. — Но мы не знаем, сколько за этой планете таких посёлков. Предполагаю, что много. А ещё я слышал, что в нескольких километрах отсюда есть поселение, в котором живут совсем не люди. Сам не видел, но сведения правдивые.
— Животные? — предположил Николай.
— Вероятнее всего, жители других планет. Они не похожи на нас. Будто бы у них кожа, как у осьминогов или хамелеонов, умеет подстраивать цвет под окружающую среду. Но это уже могут быть и домыслы.
— А выходить отсюда можно?
— За километр я удалялся, но потом не помнил, как возвращался назад. Думаю, меня брали под контроль и просто возвращали на место. Они сильны в управлении разумом. Поэтому когда придут именно за тобой, ты не сможешь ничего сделать. Они оттяпают тебе руку, а ты будешь смотреть на это и молчать. — Юрий вздохнул и с сожалением посмотрел на жену и сына.
— Не раскисайте. Есть шанс, что меня будут искать. А если найдут, я заберу и вас, — пообещал Николай.
Юрий иронично усмехнулся.
— Что, думаешь, я тебе сказки-побаски рассказываю? Искать будут, я даже ни на секунду не сомневаюсь в этом. Другое дело, если не найдут. — Николай побарабанил пальцами по мягкому подоконнику. — Надо было остаться дома.
Метров за триста от здания, купаясь в сияющем воздухе, как в подсвеченном тумане, появился чемодан на ножках с седоком. Направлялся он будто бы тоже к этому дому.
— Ещё кого-то везут, — громко сообщил Николай.
Юрий с Еленой подошли к окну.
— Руки отняли, — заметил глава семейства намётанным глазом. — Но я что-то не помню этого мужика.
Николай пригляделся и узнал в нём недавнего знакомого Петра. Матернулся и кинулся к выходу из помещения. Сбежал вниз и встретился с ним уже у самого входа. Это действительно был Пётр. На месте рук у него остались бледно-розовые следы, как будто ткань зажила несколько месяцев назад.
— Коля, Колян, это ты? — плаксиво спросил Пётр, будто он был немного не в себе.
— Я, друган, я. — Николай подскочил к нему и стал помогать спуститься с неуклюжего транспорта.
— Колян, я в себя пришёл, а у меня нет рук. Представляешь? Куда они делись? — Пётр зашмыгал носом. — Как же я теперь без рук? Как удочку закидывать? Как за хрен браться?
— Придумаем что-нибудь, Петя, не бойся.
— А у тебя ничего не отняли? — Пётр встал на землю и осмотрелся.
— Пока нет. Когда мы были на корабле, мне сказали, что я посредственный и мало на что гожусь, — признался Николай. — А ты, выходит, нет. Руки у тебя загребущие не просто так, а талантливо, вот и…
— А что это за кукурузина? — Пётр кивнул на дом.