Я стираю свою тень 9
Шрифт:
— Ага. Но они не только выслеживают. У них костяные лапы. Одним ударом могут проломить грудь.
— Нам они не опасны, — уверенно заявил Апанасий. — У нас есть радары, мощная оптика и оружие, которое разорвёт любую ищейку на куски.
— Это правда? — Галим с благоговением посмотрел на магнитную винтовку в руках здоровяка.
— Один выстрел, и у твоей ищейки будет сквозная дырочка.
— Это здорово. Мы не убили ни одной ищейки. Только прячемся. Уже три года ни одного нового жителя, только старых теряем, — признался мальчишка.
— Поэтому судьба и послала нас сюда, — произнёс
Мне хотелось просто успокоить ребёнка, но предположение показалось настолько правдоподобным, кармическим, что я сам поверил в него. Нарыв здешней ситуации уже давно назрел и нуждался во вскрытии. Ничего лучше, чем украсть отца человека, который обладал возможностями повлиять на ситуацию, судьба не придумала. Хотя как глобально повлиять, я ещё не придумал. Пока меня беспокоила программа-минимум под названием «Спасти отца».
— А что за карьер, возле которого ты нас спас? — поинтересовался я у Галима.
— Руду добывают, — ответил мальчик.
— А где её используют?
— В земле живут какие-то твари, которые её перерабатывают в чистый металл, а его вывозят кораблями, — пояснил паренёк. — Шахты — жуть. У нас жил один десятник. Он родился с ошибкой, понимал, кто такой на самом деле, не умел разговаривать, но мы общались с ним мыслями. Сбежал, не выдержал нагрузки.
— Что значит десятник?
— Десятники — это такие командиры, которые стоят над шахтёрами и грузовиками и командуют ими прямо в шахтах.
— Поясни понятнее. — Мне стало интересно узнать, как устроена работа в шахте.
— Шахтёр — это такое тело с одной могучей рукой. У него нет головы, второй руки и ноги короткие, чтобы только по шахте ползать. А на единственной руке крепкий костяной лом, которым он долбит породу. Десятник рассказывал, что они легко ломают камень. А за ними ходят грузовики. Четырёхногие двурукие существа с корытом вместо тела. Они собирают руду и везут её наверх, к тварям, которые превращают её в чистый металл. Затем поднимают шлак и высыпают на отвалы.
— Какой ужас. — Лицо Апанасия скривила гримаса отвращения. — Всю жизнь долбить или возить породу. С ума сойти.
— Они не могут сойти с ума, потому что его у них нет, — уверенно заявил Галим. — Вы уже догадались, наверное, что они вообще не понимают, кто такие. У них нет своего «я».
— Честно говоря, не успели. А тыквоголовые тоже работают на шахтах?
— Они там главные. Тыквоголовые управляют десятниками и докладывают о работе более могучим тварям.
— У них реально башка здоровая? — спросил Апанасий.
— Да, огромная. Если увидите, сразу поймёте, что это он. Эрпэу говорит, что размер головы влияет на силу ментального сигнала, и что существуют ещё и тысячники, которые не могут самостоятельно передвигаться. Они командуют одновременно несколькими шахтами и посёлками, из которых набирают материал. От них даже глушак не спасает. Поэтому приближаться к посёлкам может быть опасно. Если тысячник тебя учует, конец, уже не выберешься.
— Мы всё равно попробуем, даже если бы он был миллионником, — уверенно заявил я.
— А я не успел спасти родителей. — Мальчишка поджал губы и вздохнул.
— Ты живой, руки-ноги на месте, взрослый уже, — попытался я его поддержать.
—
— Как найду, разрешу позавидовать, а пока не будем дразнить судьбу.
Из палатки вышел Трой с замасленными руками.
— Умели раньше вещи делать. Меди на провода не жалели, и контакты были из нержавейки. — Он вытер руки о зелёные листья на соседнем кусте.
— Подшаманил? — удивился я. Мне казалось, что двухсотлетний робот должен рассыпаться в труху даже от сильного сквозняка.
— Да, подкрутил, подчистил, тока добавил из своей ёмкости. Ещё на несколько десятков лет в таком режиме хватит.
— Идите все сюда, — позвал из шалаша робот чётким голосом. — Обсудим план, который я придумал.
Глава 8
— Счастье, что плазмоиды не видят нас, роботов, — произнёс Эрпэу. — У посёлка скопился металлолом, часть которого ещё что-то может. Иногда я обращаюсь к работающим устройствам и прошу показать мне, что они видят своими камерами или слышат микрофонами. Примерно раз в здешнюю декаду приземляется корабль, чтобы забрать ресурсы и произвести кое-какую ротацию персонала. Осталось три дня. Лучше всего успеть уложиться в этот срок. Каждый прилёт таит в себе сюрпризы. Иногда они привозят модифицированные организмы, которые лучше умеют охотиться на нас. Так вот, мои ржавые коллеги подтвердили, что в окрестностях посёлка сейчас тихо, нет никаких ищеек и слоняющихся тыквоголовых. Хочется верить, что вам, а заодно и нам, благоволит удача. С вами пойдёт Галим. Он знает абсолютно все ямы, все броды и все ловушки, расставленные создателями. Если вам удастся найти отца и улететь с этой планеты, возьмите мальчишку с собой. У него остались родственники, дедушка и бабушка. Найдите их и верните внука. И постарайтесь не забыть, что в далёком космосе есть планета, на которой творится зло. Мы вас будем ждать. — Робот жалобно скрипнул ржавеющим сервоприводом.
Я едва сдержал слезу. Не думал, что машины способны на такое человеческое проявление чувств. Люди в прошлом явно перестарались с приданием своим помощникам человеческих качеств.
— Если у нас всё получится, можете не сомневаться, мы обязательно отправим сюда спасательный отряд, даже если придётся нанять его на свои деньги, — пообещал я.
— А у плазмоидов есть оружие, которым они могут сбить наш корабль? — спросил Апанасий.
— Думаю, есть, но применения не видел. Даже для меня, существа из железа и пластика, они слишком непонятны, — произнёс Эрпэу. — Но вы сами выбрали риск, так что крепитесь и надейтесь на удачу.
— А история про тысячника, у которого настолько большая голова, что он не ходит и что против него не работает глушак, не вымысел? — спросил я.
— На меня не действуют ментальные команды, а люди, которые могли попасть под его контроль, уже никогда об этом не расскажут. Вот излучение ваших костюмов я чувствую в виде помех. Что это, радары? — поинтересовался робот.
— Да, с их помощью мы видим перед собой препятствия на маршруте, людей, животных. Благодаря им мы обнаружили карстовые провалы грунта. Очень удобная вещь на незнакомой местности, — пояснил я.