Я сведу тебя с ума

Джерис Алисон

— Но как ей удавалось держать это в тайне? — изумилась Беатрис, которая не могла понять, почему Абигайль окручивала кого-то еще, если уже имела Ральфа.

— О, все очень просто. Я, доверчивый дуралей, уехал в Бразилию на шесть месяцев. От нее приходили такие трогательные письма… уверения в любви, вечной верности… и тому подобное. До нее я никем не увлекался серьезно.

Беатрис с горечью подумала, как бы она ждала его, как бы она скучала по нему. Абигайль просто не знала, как ей повезло.

— И

когда же вы встретились?

— Я встретил ее на вечеринке в Эдинбурге… — Ральф залпом допил виски. В те времена дворянский титул еще что-то значил, по крайней мере она так считала. Я был молод и просто с ума сходил от ее красоты. Вскоре объявили о нашей помолвке. Ну вот… привез ее в Кроуфорд, представил родственникам. Абигайль безупречно играла роль скромной невесты, пока не поняла, что я всего лишь племянник, а наследником является Рональд… он тогда учился в Лондоне.

Ральф остановился, покачав головой, как будто сам поражался собственной глупости.

— Кроуфорд тогда выглядел намного хуже. Абигайль, естественно, была от такого гнездышка не в восторге. Она сказала, что поживет в Лондоне, пока я буду в Бразилии. Я заранее оставил ей лондонский адрес Рональда и посоветовал подружиться с ним. Мечтал, чтобы Ронни опекал мою невесту, пока я буду в отъезде. Мы простились с ним по телефону, в ужасной суматохе, в последние минуты. Я толком не успел его предупредить… Ну а потом… от Абигайль пришло три пламенных письма, которые дождались меня в Рио, но они были датированы первой неделей с начала экспедиции. И все… ни строчки.

Беатрис слушала затаив дыхание, с трепетом ожидая трагической развязки.

— Она была с Рональдом, пока вы… и когда вы вернулись… — Ее глаза округлились от ужаса.

— О, все не так драматично, — саркастически заметил Ральф. — Я летел домой на всех парусах, чтобы сделать сюрприз тете, дяде и, конечно, Саре. Я звонил Абигайль из Рио, но не застал, поэтому ограничился телеграммой. Но ее не оказалось в аэропорту, и хотя я был разочарован, все же надеялся, что это недоразумение, ругал себя за то, что не предупредил ее заранее.

— И что же дальше? — спросила Беатрис, хотя была не слишком уверена, что хочет знать эту историю до конца.

— Я поехал в Кроуфорд и попал, как говорится, с корабля на бал. Первый, кого я увидел, был Рональд. Мы обнялись… Он что-то спросил о моей невесте и тут же объявил во всеуслышание о своей помолвке. Его родители тоже ничего не знали. Ронни достал ее фотографию…

Беатрис сжала губы не в состоянии представить, что должен был чувствовать Ральф в тот момент, когда заочно познакомился с невестой брата.

— Они уже были помолвлены в церкви?

— Да. Абигайль позаботилась об этом. Она решила стать баронессой, возродить из пепла Кроуфорд и соблазнила Ронни,

как когда-то меня. Если бы вы только могли представить ее! — самозабвенно воскликнул Ральф. — Не было и нет мужчины, который бы устоял перед ее чарами, но, если бы Рональд знал о нашей помолвке, он бы показал этой фее… У него был крутой нрав. И когда родители открыли ему правду, Ронни не находил себе места.

— Видимо, как и вы?

В ответ на ее комментарий Ральф слегка улыбнулся.

— Я не сказал бы… Ронни переживал это очень тяжело. Он надеялся, что здесь какая-то роковая ошибка, и, прежде чем я понял, что он собирается делать, он рванулся в Лондон, чтобы встретиться с Абигайль и все выяснить.

— И ему это удалось?

— Она выкручивалась, — сказал Ральф с горькой усмешкой. — Невеста пыталась внушить ему, что все это плод моего больного воображения, что она никогда не была даже близко знакома со мной.

Беатрис заметила, что у него дрожат руки.

— Нет, Ронни не поверил ей, он знал меня и не сомневался… Он сделал свой выбор. Брат позвонил мне в ужасном состоянии и сказал, что навсегда порвал с Абигайль и все, что он хочет, это вернуться домой, в Кроуфорд. — Голос Ральфа звучал все глуше. — Он больше никогда не вернулся туда.

Беатрис бессознательно сжала его пальцы.

— Рональд разбился по дороге… Он не имел права садиться за руль в тот вечер. Хорошо еще, что больше никто не пострадал, хотя это вряд ли могло служить утешением для его родителей. После похорон Ронни его отца разбил инсульт, он умер пять дней спустя. Мать скончалась на следующий год. Она не хотела жить.

— Это ужасно, — тихо сказала Беатрис, которой так хотелось обнять, приласкать его. — Представляю, как вам было тяжело.

— Да… по крайней мере, надолго отбило охоту у искательниц выгодной партии. Наследственный налог, забота о сохранности имущества Кроуфорда… Короче, не завидный жених. Любая девушка подумает, прежде чем влюбиться в меня.

Он пытался шутить, но Беатрис хотелось закричать: «Я не буду раздумывать!» Вместо этого она спросила, что стало с Абигайль, и его лицо вновь обрело жесткость.

— Она не потрудилась приехать на похороны. Понимала, что встретится со мной, а я знал, что это она убила Рональда, как если бы вложила в его руку револьвер. Я уверен, ее ложь убила трех людей, которых я любил. Я никогда не смогу простить ей это.

Ложь, ложь, ложь… Беатрис подавленно сжалась. Какое право она имела судить Абигайль? Она тоже лгала, и, когда Ральф обнаружит это, ей не будет прощения.

Но разве можно сравнивать? Ее ложь безобидна по сравнению с тем, что сделала Абигайль. Ведь рано или поздно она во всем признается Ральфу. Она докажет ему свое бескорыстие… свою любовь.