Я тебя не хочу
Шрифт:
— Почему же? — ответил Лебедев весело, с явным удовольствием любуясь на мои трепыхания. — Очень смешно. Стась, ну чего ты дёргаешься? Лежи спокойно.
Я задохнулась от возмущения.
— Спокойно?! Ну, знаешь! Меня в жизни к кровати не привязывали!!!
— Всё когда-нибудь бывает в первый раз, — невозмутимо пожал плечами Сашка, опускаясь на постель рядом со мной. Подставил руку под голову, глядя на меня со своей любимой насмешкой в глазах, и я, разозлившись, перестала трепыхаться. Легла по струнке,
— Ну, и дальше что?
— Твои варианты? — усмехнулся друг.
— Ты меня сейчас освободишь и я пойду мыться. Одна.
— Скучняк. Ещё.
— Саша!!
— Что? Не угадала, говорю. Давай дальше.
Я закатила глаза.
— Да не знаю я, что ещё! У меня фантазия буксует. Может, это у тебя такой извращённый способ заставить меня спать с тобой в одной постели!
Лебедев хмыкнул.
— Оригинально. Но я не садист, за всю ночь в подобном положении у тебя руки затекут. А вообще… — Сашка положил свободную ладонь мне на живот и начал гладить его круговыми движениями. — Мне всегда было интересно… Что они находят во всём этом?
— Кто — они? — буркнула я, ощущая, как с каждым движением ладони Лебедева внизу этого самого живота становится всё жарче и жарче.
— Да бэдэсэмщики эти.
Я кашлянула.
— Саш, мне как-то не хочется быть учебным пособием, честно.
— Ерунда, ты и не будешь. Не бойся.
— Я не боюсь, но…
Я запнулась. Сашка задрал мне футболку почти до груди и с интересом уставился на мой обнажённый живот.
И между ног от этого его взгляда стало как-то… сладко. И немного больно.
— Одному человеку нравится власть, — продолжал он между тем, вновь положив ладонь на прежнее место, только теперь прикосновение казалось острее. — Другому — беззащитность. И знаешь, в чём прикол, Стась?
Думать получалось с трудом.
— Лебедев, какой прикол? Освободи меня уже… — кажется, в конце я всхлипнула.
— Прикол в том, что мне нравится моя власть, но не нравится твоя беззащитность. Я знаю, что получил бы в глаз, не будь ты привязана. И это не даёт мне насладиться властью.
— Ну так отвяжи меня! — почти потребовала я, но Сашка хмыкнул.
— Однако… было бы глупо этой властью не воспользоваться, разве нет?
И Лебедев, к моему ужасу, лёг между моих ног и спустился ниже — его губы почти касались пуговицы на моих брюках.
— Ты что делать собираешься? Саша!! — испуганно прошептала я, вытаращивая глаза. Может, и правда пяткой в лоб ему заехать?!
Лебедев, видимо, подумал о том же самом — он зафиксировал мои ноги своим телом и, усмехнувшись, сказал:
— Расслабься.
Я скоро возненавижу это слово!
— Одна из моих девушек говорила, что возле пупка у неё находится особенно эрогенная
— Саша!! — прошептала я умоляюще, но мольба захлебнулась, когда этот гад наклонился и начал целовать нежную кожу возле пупка.
Я вздрагивала с каждым поцелуем, настолько это было приятно. А уж когда Сашка начал ласкать внутри пупка языком… между ног дико и совершенно первобытно затянуло.
По моему телу прошла дрожь, и Лебедев отстранился.
— Тебе тоже приятно, да, Стась?
Глаза его весело блестели. Гад!!!
— Я тебя убью, клянусь! — прошипела я, дёргая ремень. — Как только ты меня освободишь, я тебя убью!!
— С удовольствием на это посмотрю, — засмеялся Сашка, приподнялся, потянулся к ремню и…
… И я громко, протяжно застонала. Так, как никогда в жизни ещё не стонала, даже в тот вечер, когда он мне массаж делал. А всё потому, что лежала я с раздвинутыми ногами, и Сашка, пытаясь достать до ремня, проехался пуговицей и молнией на своих джинсах по самому чувствительному месту на моём теле.
У меня даже в глазах потемнело, настолько это было резко и остро. Я несколько секунд ничего не соображала, жалобно всхлипывая и закатывая глаза от наслаждения.
— Интересно… — пробормотал Сашка, вновь спустился ниже — и опять проехался по моему телу, только теперь уже сознательно нажимая на меня всем корпусом.
Я задёргалась под ним, тяжело дыша. Между ног было горячо и всё пульсировало, словно там билось ещё одно сердце.
А Лебедев совершал движение за движением — вниз-вверх, вниз-вверх… И я даже не могла попросить его перестать — совершенно потеряла способность говорить, только стонала, всхлипывала, хныкала и тяжело, прерывисто дышала.
Вся моя суть сосредоточилась в ту минуту там, между ног, где сладко тянуло, где было жарко и влажно, и где с остервенением, всё набирая скорость, тёрся о меня Лебедев.
В какой-то момент в глазах что-то вспыхнуло, а внизу вдруг лопнуло это колоссальное напряжение, расходясь по всему телу сладко-горькими волнами — и я застонала, полностью расслабляясь и ощущая, как по щекам текут слёзы.
Через пару секунд Сашка освободил мои руки, и я прошептала, не открывая глаз:
— Убью.
— За что? — ответил он настолько странным голосом, что мне безумно захотелось распахнуть глаза и посмотреть Лебедеву в лицо. Но я побоялась. — Тебе же хорошо. И заметь, я сдержал своё слово и не трогал тебя.
— Неужели? — фыркнула я, и от резкого движения внизу живота вновь будто бы что-то вспыхнуло.
— Конечно. Это не я, а мои джинсы.
— Зашибись… — пробормотала я, поворачиваясь на бок и подкладывая руку под голову. — И ведь помыться хотела…
— Мойся. Если хочешь, я тебе даже помогу.