Я тебя не хочу
Шрифт:
В тот вечер мы с Лебедевым выпили не то, чтобы много, но достаточно. И если бы не ударившее в голову пиво, я бы в жизни не решилась спросить, почему из всех девчонок он так тесно дружит только со мной (Ксюшку я не считала — я дружила с ней больше, чем Сашка). Я как сейчас помню — Лебедев на секунду завис, потом усмехнулся, пожал плечами и ответил, делая глоток из бокала с пивом: «Просто я тебя не хочу».
Я не стала переспрашивать, просто протянула «А-а-а» — и замолчала. Мне тогда было немного больно — самолюбие оказалось задето донельзя. Впрочем, я быстро это пережила.
«Я
Получается, он мне тогда соврал? Или я его неправильно поняла?
А может, я просто усложняю? Может, любому парню достаточно немного потискать девушку, чтобы возбудиться, но сознательно Лебедев меня не хочет?
Да, скорее всего, так. Но всё равно — пусть сам объяснит!
Короче говоря, на обратном пути из ванной в своё временное обиталище я решила зайти к Сашке в комнату и прояснить этот момент окончательно и бесповоротно. Одета я была вполне пристойно — белья нет (ну не могу я в трусах спать, не могу), но ночная рубашка и халат в пол без всяких разрезов присутствуют. Для серьёзного разговора пойдёт.
Остановившись перед дверью Лебедева, я начала осторожно её открывать — и застыла, услышав его голос. Точнее, даже не его голос… А имя «Лариса», произнесённое его голосом.
Телефон. Он говорил по телефону. И наверное, надо было закрыть дверь и подождать, как приличная девочка… но вместо этого я медленно и аккуратно чуть увеличила щель, чтобы слышать больше.
Да, нехорошо. Но нельзя же всегда быть хорошей…
— Нет, Ларис, я же сказал. Я не могу ни на этой неделе, ни на следующей. — Молчание. — Да фиг знает, когда. Ну посмотрим. Я позвоню, как появится время. — Смех. — Да ну, прекрати, не умрёшь ты без секса эти пару недель.
Сердце у меня не то, что упало — оно грохнулось с громким таким «бабах!»
И какое-то время я ничего не могла различить…
— … Мы в Прагу поедем. На свадьбу не вздумай приходить, поняла? Батя взбесится так, что искры полетят, да и без приглашения ты в ресторан не попадёшь. Уйми своё женское любопытство, Ларис.
Дальше я слушать не стала. Закрыла дверь и пошла в свою комнату, чувствуя себя так, словно по мне асфальтирующий каток проехался.
Не буду ничего у него спрашивать, не буду. Поплачу и лягу спать. В конце концов, имею право.
Однако плакать у меня не получилось — вместо этого я сидела на постели при слабом свете ночника и злилась. И сама точно не могла понять, на что. Точнее, поначалу не могла… а когда поняла, разозлилась ещё больше.
Все бабы дуры, и я в том числе. Размечталась. Показалось, что Лебедев не просто играет, а я реально ему нравлюсь.
Угу, нравлюсь… Сиськи мои ему нравятся, вот что. Полстраны готов за них отдать.
Убила бы! Не его — себя. За дурь эту. Нашла, в кого влюбляться! Сашка объект для влюблённости ещё более безнадёжный, чем Костя Волгин. Безнадёжнее не бывает!
Дура. Коза безмозглая…
— Стась? Ты чего не спишь?
Я вздрогнула, услышав голос Лебедева. Он приоткрыл дверь и просунул в комнату одну только свою голову, и глядел на меня, чуть сощурившись —
— Да так, — процедила я, из всех сил подавив в себе желание чем-нибудь швырнуть в Сашку. — А ты чего не спишь?
— А я сплю. Ну, почти. Душ принимал. Шёл туда — у тебя свет горел, обратно — тоже свет… Случилось чего?
Случилось, случилось… Стася в кои-то веки осознала, что она не просто дура, нет. Стася дура влюблённая!!
— На новом месте плохо спится. Сижу, глаза луплю.
— Хочешь, вместе полупим? — улыбнулся Лебедев, к моему удивлению заходя внутрь и закрывая за собой дверь. — Помнишь, как котёнок Гав и его дружок-щенок?
— Помню, — с трудом выдавила из себя я, стараясь не смотреть на Сашку. Он был в одних трусах. Глупо, конечно — всё равно что человек в плавках на пляже… но неловко.
Я тоже в общем-то была в одной только ночнушке, причём короткой, чуть ниже попы, и сшитой из тончайшего кружева. На мой взгляд — дико неудобная вещь, хлопковая футболка гораздо лучше, а от всех этих кружавчиков я чесаться потом буду. Но что Лидия Васильевна дала — то я и одела. Дарёным ночным рубашкам, как известно, в кружавчики не смотрят.
Однако сидела я так, что Сашка не мог рассмотреть, во что я там одета. С краю постели, зажав ноги и поставив локти на колени, а сверху на кулаки примостив свою бедовую голову.
Но Лебедев настолько нагло зашёл ко мне в комнату в одних труселях, что я внезапно разозлилась. Вот он постоянно меня стебёт! Постоянно! А я, что, не могу?!
— А знаешь… — Я разогнулась, выпрямилась и чуть откинулась назад, оперевшись на руки. Взгляд у Сашки вмиг стал заинтересованным и заскользил по моему телу, вызывая непроизвольное чувство неловкости… и жар внизу живота. — Я тут сидела и думала: нафиг мне с тобой разводиться, Лебедев? Ты у нас мальчик красивый, богатый… Вон какой у тебя дом… Так что, может, ну его, этот развод? Буду жить всю жизнь как сыр в масле, а ты развлекайся с кем хочешь.
Сашка тихонько засмеялся, а потом подошёл ко мне вплотную. Я изо всех сил старалась не показать, насколько в этот момент напряглась… и задрожала.
А Лебедев наклонился, тоже оперся руками о кровать по обе стороны от меня, с видимым удовольствием провёл взглядом по моему телу и выдохнул, подняв глаза к лицу:
— Стася… Из тебя порочная девочка примерно как из меня хороший мальчик.
Блин.
— Ну не всё же одному тебе меня разыгрывать и стебать? — возмутилась я, и Лебедев опять засмеялся. — Тем более ты сам ко мне пришёл! Грех не воспользоваться. И ночнушка подходящая.
— О да, — фыркнул он, опуская голову и вновь глядя на мою грудь. — Очень подходящая.
Теперь я чувствовала жар не только внизу живота — в самом лоне. Там пульсировало и тянуло так, что я почти теряла сознание.
Сашка вдруг положил руку на моё правое бедро и медленно провёл ладонью вверх, чуть задирая рубашку и поглаживая обнажённую кожу.
— Опять без белья, Стась? — выдохнул он хрипло мне в губы. — Ты всегда спишь без белья, малыш?
Я не обратила внимания на это странное обращение, сосредоточившись на прикосновениях Лебедева. Даже сам вопрос дошёл не сразу.