Я тебя не отпускал
Шрифт:
И когда-нибудь у нас будет дохера всего «особенного». Но не сейчас. Сейчас просто острое чувство того, что люблю… Что взаимно… Что моя… Что самая-самая… И хочется растворяться в этом без остатка!
Обводя ее губы пальцем, проталкиваю его в рот, заигрывая с язычком. Сжимаясь, подрагивает. Ей нравится, когда я трахаю её рот. От этого факта, моё тело быстро выходит из-под контроля. Сжимая за бёдра, перехватываю инициативу. Закрывая глаза, превращаюсь в чистое ощущение наслаждения. Вколачиваясь в нее резко,
Между нами так сколько…
Падает мне на грудь. Пальцами поглаживая место нашего контакта, ощущаю, как двигаюсь внутрь. Она такая припухшая и мягкая, как бывает только если уже затрахать до полу бессознательного. А теперь сразу такая…
Улыбаясь, слушаю несдержанные стоны и вскрики мне в шею. Мурашки поднимаются по спине, сводя с ума от острого ощущения в затылке. Улет, просто!
Вдавливаюсь слегка выпачканными в смазке пальцами между ягодиц, толкая ее следом за собой. Оргазм у неё такой долгий и мучительно сладкий… Она срывается чуть раньше меня, и трепещет ещё после того, как я уже кончил. Как кошечка скользит по мне коготками и чувствительно кусает шею.
Я плаваю в чистом кайфе.
Облизываю губы, чтобы сказать ей о том, как сильно люблю. Но дыхание и голос ещё не слушаются.
Она опережает:
— Я люблю тебя…
И я ловлю ещё один оргазм. Сердцем. Сплетаясь телами, мы снова засыпаем.
Я — счастливый человек. Только один момент всё ещё портит мне кровь. Сегодня сорок дней со смерти отца. И сегодня будет последний аккорд…
Открываю глаза. Тихонечко выбираюсь из крепких объятий жены. Барс тут же прыгает на кровать.
— Да тише ты… — шикаю на него. — Туша огромная.
Мурлычит и лезет под одеяло, ластясь своей огромной головой по груди Златы. Она, не просыпаясь, зажимает его как подушку. Он терпеливо лежит. Больше никому не позволяет так с ним обращаться. Только ей. И я его понимаю… Спать прижавшись к такой груди — это… рррр!
Сжав на мгновение мягкую нежную ступню в ладонях, прячу ее под одеяло. В комнате прохладно…
Спускаюсь вниз. Бабушка смотрит в окно гостиной. Она в чёрном.
— Привет, Ба…
— Когда твой отец был маленьким, ему поставили какую-то прививку. И он чуть не умер у меня на руках. Врачи только разводили руками. Говорили — ждите… Или выживет, или нет. Я держала его маленькое тельце на руках… Я тогда поседела. Молодая была, но с седыми прядями. Выжил…
Встаю с бабушкой рядом — плечом к плечу.
— Твой дед… В это время был занят делами. Я была одна. И он потом не мог понять моих чувств. Так как увидел уже вполне здорового ребенка, когда вернулся. А я считала его предателем.
— Я услышал. Понял. Я буду помнить об этом, обещаю. Моя жена не будет «одна».
— А был бы там со мной, может, мужчины
— Да. Я хотел поговорить о Родионе.
— Это «гнилая ветвь»… Он сошёл с ума, стало быть. Позор нашего рода. Что о нём говорить?
— Мы выкупили контрольный пакет акций. Компания отца снова в наших руках.
— Ты молодец, внук. Спасибо за такую редкую радость — гордится близкими на старость лет.
— Но это не всё. Я хочу, чтобы убийца моего отца не прохлаждался в Эмиратах по борделям и притонам, а получил по заслугам.
— И чего же по-твоему заслужил твой брат?
— Ну, коль уж мы сошлись во мнении, что он поехал крышей, то… принудительного лечения.
— Мм. Пожалуй, заслужил, — благосклонно кивает бабушка.
Протягиваю ей её телефон, лежащий на подоконнике.
— Позвони ему. Пригласи на поминки. Пригласи так, чтобы не посмел не прийти.
— Придёт, — забирает телефон бабушка.
— И гостей. Много гостей!
Нам нужны свидетели.
Глава 45. Смысл
Злата — в чёрном закрытом платье. Волосы строго собраны в косу.
Тихо играет Патрисия Каас «Le mot de passe», отцу нравилась эта музыка. Злата двигается плавно, словно под ритм. Сложно отвести взгляд…
Всё время рядом с бабушкой. Та плохо себя чувствует. Усаживается в драпированное кресло во главу стола.
Гости начинают подходить.
Вспоминаю похороны деда. Картинки совпадают. Поминальный ужин тоже был в банкетном зале, оформленном в тёмных тонах. Только я был совсем маленький и смотрел на это со стороны. А сейчас я в центре событий. Хотя тоже стараюсь держаться в стороне.
— Осмолов, врач-психиатр, собственная частная клиника, — негромко комментирует мне Волков одного из гостей. — Есть несколько «заключённых». Практикует. В проблему я его в общих чертах посвятил…
— Ты с ним работал уже?
Улыбается, не отвечая на вопрос.
— Надёжный человек.
— Понял.
Клещами из него не вытащишь! Но это полезная деформация. Пусть будет.
Отвожу в сторону этого психиатра, обсуждаем детали, цены, процедуру оформления недееспособности и опекунства.
Со стороны поглядываю, как встречает и рассаживает гостей Злата. Достаёт телефон из сумочки. Что-то читает там… Улыбается в экран. Кому? Пишет что-то скользя пальчиками по экрану и пытаясь сдержать улыбку.
«С кем она?» — вопрос начинает стучать у меня на подкорке.
Нельзя быть таким параноиком.
Отвожу от неё взгляд. С усилием. И натыкаюсь взглядом на Ваху. А он тоже улыбается в экран своего телефона. Я перестаю слышать, что говорит мне Осмолов. Кислота заполняет каждую мою клетку.