Я тебя (не) прощу
Шрифт:
И следом:
— Ава, ты с ума сошла?!
Он мгновенно меня отпустил, а я, мстительно хмыкнув, повернулась туда, где, как мне казалось, Арсений сейчас находился.
— А ты? Какого черта ты меня хватаешь в полной темноте?!
Послышался обиженный вздох. Я уже подумала, что он так и не добавит больше ничего, но Арс все же сказал:
— Прости. Я просто боялся, что ты сбежишь, как только поймешь, с кем оказалась наедине.
— И посчитал нормальным удержать меня силой? — презрительно осведомилась я. — Может, у тебя где-то еще веревка или наручники
Он вдруг издал смешок, но, словно не сдержавшись, рассмеялся — с хрипотцой, от которой меня почему-то атаковали мурашки.
— Эти атрибуты я предпочитаю использовать для иных игр, — промурлыкал бывший муж и, осознав, на что он намекает, я почувствовала, как от стыда у меня вспыхнули щеки. Благо, что он никак не мог этого видеть.
— Но так как мы пока, — он интонационно выделил последнее слово, — далеки от подобных развлечений, я хочу просто… поговорить.
Его рука коснулась моего плеча, пальцы поползли вверх, невесомой лаской касаясь обнаженной кожи шеи и порождая тем самым весьма нежеланные ощущения.
— Позволишь? — спросил он все тем же низким голосом, что задевал во мне что-то давно забытое, что-то, что испытывала за всю жизнь только с ним.
— Что именно? Лапать меня? — все же нашла в себе силы парировать сухим тоном.
— Нет, — послышался вполне серьезный ответ. — Помочь тебе сесть.
Я могла, наверно, уйти отсюда. Нащупать дверь, отодвинуть створку и сбежать так быстро, насколько мне того позволит заливавшая этаж темнота. Но избегать бесконечно разговоров о прошлом было попросту невозможно. Ведь нам теперь, вероятно, предстояло делить дочь.
— Позволю… помочь, — откликнулась я тоном, ясно дававшим понять, что не допущу с его стороны ничего лишнего.
Впрочем, этому мужчине, казалось, было глубоко плевать на все мои запреты и предупреждения.
Его рука сползла на мою талию, притянула к себе каким-то щемяще знакомым жестом и я испытала острое желание шлепнуть его по руке, лишь бы больше ничего подобного не чувствовать. Но пока собиралась что-то предпринять, Арсений уже ловко подвел меня к диванчику и усадил на обитое чем-то мягким — вероятно, бархатом — сидение.
И тут же отстранился, порождая странное, ненавистное ощущение тоски по чужому теплу.
— Я рад, что ты не сбежала, — сказал он с искренностью, которая чудилась особенно острой в этой темноте без лиц, делавшей все прочие ощущения более насыщенными.
— Ты ведь все равно не отстанешь, — постаралась я сказать как можно более безразлично.
— Я просто хочу разобраться до конца в том, что произошло тогда, — ответил он. — Не прошу тебя понять меня или простить — знаю, что это, вероятно, просто невозможно. Но хочу все понять. Хочу наказать… того, кто все это затеял. Того, кто направлял меня, как жалкую пешку, в нужную ему сторону.
— Но причем здесь я? — спросила, чувствуя полное нежелание копаться в давно истлевшем, как пепел, прошлом.
— Только ты можешь объяснить мне некоторые детали, — ответил он. — И еще… я хочу, чтобы ты знала… да, я поступил отвратительно. Так, как невозможно оправдать.
Я подозревала, к чему он ведет. Понимала, что пытается дать мне понять этими завуалированными, осторожными фразами. Но мне так отчаянно не хотелось слышать всего этого, что я с трудом сдерживалась, чтобы не заткнуть уши, словно маленькая капризная девочка.
Потому что чувствовала — мне не выдержать его запоздалых признаний. Не суметь выстоять перед словами, которых когда-то так ждала и жаждала, готовая на все, чтобы их заслужить.
— Как ты вообще здесь оказался? — резко сменила я тему, пытаясь дать себе возможность передышки перед прыжком в омут былого, что нас когда-то связывало. Впрочем, мы были крепко переплетены и теперь — благодаря дочери, которую я родила и которую не желала ни с кем делить.
Но очень хотела, тем не менее, чтобы она была счастлива. Даже если это будет стоить покоя мне самой.
— Я подслушал ваш разговор с Галиной Ивановной на днях, — спокойно признался Арс. — О том, что она устроила тебе свидание вслепую. А дальше… я уговорил ее дать мне контакт того, кто должен был на это свидание прийти. И… я попросту выкупил у него этот вечер.
— Да уж, в том, чтобы покупать и продавать чужие жизни ты специалист, — не сдержалась я от едкого комментария.
Его рука вдруг нашла мою.
— Да, мы начали брак со сделки, но мы ведь были счастливы, Ава… — произнес он, скользя кончиками пальцев по тыльной стороне моей ладони.
Я резко отдернула руку — так, что задела на столе нечто, что тут же жалобно звякнуло в ответ.
— Ты явился сюда, чтобы ностальгировать? — огрызнулась я, ощущая, как с каждой секундой наедине с ним начинаю все больше терять контроль над ситуацией.
— Ты права, — согласился он с явной неохотой в голосе. — Тогда… к делу?
— Рассказывай.
Семь лет назад
— Арсюш, ты на месте?..
Недовольно нахмурившись, он отвел взгляд от монитора и посмотрел в сторону двери. На пороге стояла высокая эффектная брюнетка — это была Ольга, глава отдела продаж. Дамочка, явно не считавшая нужным как минимум постучать, прежде, чем заглядывать к нему и вообще как-либо еще предупреждать о своем визите.
— Почему без стука? — спросил он строго.
Она соблазнительно улыбнулась и, покачивая бедрами, туго обтянутыми узкой юбкой, направилась прямиком к нему.
— Ну к чему нам эти глупые условности?
Она обошла его стол, остановилась позади кресла и склонилась к Арсению, обнимая его за шею таким собственническим жестом, словно имела на это право, постепенно сползая игривыми пальчиками ниже, к груди.
Он окаменел. К горлу подступила тошнота от знакомого аромата ее духов — хищных и резких, как и сама эта женщина, чья гламурная внешность не могла его обмануть — он всегда четко сознавал, с кем именно имеет дело. И раньше его это вполне устраивало.