Я тебя вижу
Шрифт:
Внутри было много всякой разной мелочевки: бумажки, коробочки, открытки, пишущие принадлежности, свечи. Аптечку я не видела. Разгребая руками содержимое, я пыталась посмотреть, что лежит в глубине ящика. Все было не тем. Я уже хотела крикнуть Альгерону, что ничего не могу найти, как рука нащупала бархатную маленькую шкатулку. Она приоткрылась, и мой взгляд зацепился за красный блик. Не отдавая отчет в том, что роюсь в чужих вещах, руками я раскрыла шкатулку шире, ведомая непонятным чутьем чего-то
Увидев и узнав вещь, что лежала внутри, я еле сдержалась, чтобы не вскрикнуть от удивления, даже прикрыла рот одной рукой. Это были сережки в виде роз. Такие же, как у Элайны во сне. Энергию уловить не удавалось, они были пусты. Я замерла, глядя на них.
— Марта, ты где там? — нетерпеливый тон ректора вывел меня из оцепенения.
Пребывая в панике, я тут же закрыла шкатулку и отбросила в конец ящика, а потом задвинула и его.
— Не могу отыскать, — крикнула я, а сердце бешено колотилось.
— Я же сказал, в нижнем ящике комода. Ты вообще там смотришь?
Комода! Оглядев еще раз комнату, я увидела у двери небольшой комод. Сначала даже не подумала о нем и не приметила. Я быстро подползла к нему, стараясь не скрипеть половицами, открыла и тут же увидела аптечку. Взяла сразу пачку ватных дисков и пробирку и резко выбежала из комнаты.
Артур выхватил у меня пробирку, ведь требовалось ее скорее заполнить, набрал необходимое для исследований количество крови и смерил меня подозревающим взглядом.
— Ты открывала два ящика, — обвиняюще бросил он.
— Я забыла, что нужно в нижнем смотреть и полезла в верхний, — на ходу отмахнулась я.
— Студентов вечно только за смертью посылать, — произнес Альгерон, продолжая недоверчиво смотреть на меня, что аж сердце в пятки ушло.
Я ждала, пока Артур закончит свое дело. Много мыслей крутилось в голове, будто кусочки пазла, которые никак не могли собраться в единую картину. По кругу повторялись зацепки.
Ритуал. Ссора. Взгляд. Смерть. Сережки.
Так хотелось спросить напрямую обо всем, но не хватало смелости. В горле встал ком, мешая даже вздохнуть полной грудью. В комнате будто закончился весь воздух, становилось дурно, голова кружилась, а кровь била в висках.
— Марта, с тобой все в порядке? — побеспокоился Артур, заметив мое учащенное дыхание.
Итан хоть и не видел меня, тревожно повернул голову в мою сторону. Нужно было точно как-то подвести к разговору. Сейчас или никогда.
— Да, все в порядке. Я просто представила, как проводится ритуал, и мне стало немного не по себе.
— Это явно не то, что вам следует представлять, — серьезно произнес Альгерон.
— Скажите, а вы видели что-то подобное? Кто-нибудь еще проделывал это?
Альгерон снова покосился на меня.
— Кажется,
— Да, я помню. Понимаете, я очень внимательна к вашим словам.
Заинтригованный моей фразой, ректор продолжал пристально глядеть мне в глаза, а потом ухмыльнулся.
— Похвально, не все студенты могут похвастаться тем же самым.
Отчего-то я ощутила себя беззащитным маленьким существом, опустила взгляд, но тут же опомнилась и одернула себя. Я должна быть уверена в своих словах, только так можно что-то узнать. Справившись с внутренней борьбой, я все же подняла глаза на Альгерона, и это придало мне смелости. Пути назад нет.
— Именно поэтому я запомнила вашу фразу, которую вы озвучили Итану. «Я не ожидал, что тебя это тоже коснется» — именно так вы сказали. Что вы имели в виду, говоря «тоже»? Кого еще это коснулось?
В воздухе витало напряжение. Краем глаза я уловила, как Альгерон крепко вжался руками в ручки кресла, при этом пытаясь сохранить самообладание. Он будто вспоминал свои же слова и, осознав ошибку, слегка подернул бровями, выражая беспокойство, которое тут же испарилось.
— Возможно, на эмоциях я неправильно выразился, — невозмутимо сказал ректор, — я имел в виду, что не ожидал, что отец Итана воспользуется своим сыном. Я думал, безумные исследования Чейза никому не причинят вреда, кроме как ему самому. Однако, Итан тоже пострадал.
— То есть, хотите сказать, Чейзен больше ни над кем не проводил эксперименты?
— Не могу утверждать. Вполне возможно, что проводил, но я, во всяком случае, не располагаю данной информацией.
По тону было слышно, как из обычного мужчины Альгерон снова трансформировался в серьезного ректора. Даже его домашний облик никак не смягчал суровость на лице. Но я продолжила непростой разговор.
— Однажды вы сказали, что наказывают за поступки, а не за намерения. Почему тогда вы, став ректором, тут же отстранили Чейзена от проекта, если он лишь исследовал, но никому напрямую не вредил?
Вопрос застал Артура врасплох. Он явно не ожидал, что я поинтересуюсь этим.
— Я отстранил Чейза в ходе личного конфликта, — честно ответил ректор. — Невозможно работать с человеком, который действует лишь во благо себе. А я несу ответственность за документы проекта и не могу допустить, чтобы кто-то пользовался разработками в личных целях. В данной ситуации и мотивы играют важную роль.
Ответ выглядел логичным, и я не знала, как повернуть диалог дальше, но Итан, понимая, в какую сторону я клоню, тоже влился в разговор.