Я - твое наказание

Юнина Наталья

— Я не голоден. Пойдем решать твои тесты.

— О, это хорошо, потому что я замоталась и не успела ничего приготовить. Пойдем, — радостно потирает руки. — Сегодня я тебя уем.

— А мне кажется, сегодня у меня будет минет.

— В смысле?

— Так мы же на желание идем рубиться в ЕГЭ по русскому.

— Точно.

— Передумала?

— Еще чего.

Лучше бы передумала. Чувствую себя полудурком, когда дохожу до заданий с запятыми. Да я всю жизнь их расставляю интуитивно. В речи это

никак не отражается. Вот на этом я однозначно погорю. В принципе, можно вспомнить детство. Кошусь на Настин листок, стараясь не привлекать к себе внимания.

— Ты что, подглядываешь?

— Да сдались мне твои ответы. Сиди решай, девочка.

— Ну и не косись на мой лист, — косись не косись, все равно не видно. То ли к окулисту пора, то ли зараза ставит настолько маленькие галки, что хрен разберешь. Скорее всего, второе. Жадина.

Галки продолжаю ставить чисто интуитивно, надеясь на свое везение.

— Меня сейчас стошнит от умиления. Тесты они решают, зашибись, — перевожу взгляд на Руслана. Нет, с сентября пора и вправду отсылать его в свободное плаванье.

— Не мешай нам, пожалуйста, у нас время уже поджимает, — деловито произносит Настя, не отрывая взгляда от листа бумаги.

— Я смотрю, крепко тебя за яйца схватили. Сегодня ЕГЭ вместе решаем. Завтра пинетки будете вдвоем вязать. Чо дальше, Вадя? Капусту будете на пару солить?

— Мариновать, — бурчу под нос, рисуя очередную галку наугад.

— Молоток, Настюха. Правда не очень-то и молодец, — тут же добавляет Руслан. — А чего пожрать ничего нет?

— Нам осталось пять минут. Я быстро приготовлю.

Если бы мы были одни, то, может быть, я так же включил бы злого мужа чисто из вредности или поганого настроения, но уж точно не сейчас, когда мы втроем.

— А ты не охренел ли? Возьми и сам приготовь.

— Не. Это Настюхино дело. Как там говорят? Место женщины у плиты. Косой, босой и что-то там еще.

— Точно не косой. Босой и беременной, — радостно произносит Настя, словно это и вправду относится к ней. Только через мой труп. — Я все, — переворачивает лист бумаги обратной стороной.

— Я тоже.

— Кто будет проверять?

— Ты, — пододвигаю ей свой лист.

Боже, сколько же там надежды в глазах, что я облажаюсь, а она будет в выигрыше. Да и ладно, учитывая, что я и правда не знаю правил пунктуации.

Правда, я знатно охреневаю, когда у Насти оказывается девяносто девять баллов из ста и ошибка в виде запятой, а у меня долбаная пунктуация выбранная наугад — верной.

— У тебя три неверных ответа. Я выиграла. Да, да, да!

— Деточка, не надо так плясать. Пол провалится. Лучше скажи, где у меня ошибки.

— Итак, «ни при чем» пишется раздельно через «и». А «нипочем» это тебе не «ни при чем» — прямо противоположно: пишем слитно.

—

Хорошо, где еще? — как можно спокойнее произношу я, стараясь делать вид, что меня это не задело. Хотя, задело еще как.

— А третья ошибка в склонении мужской фамилии. Ты ее не склонил. А мужские фамилии склоняются, если они оканчивается на согласный, не беря исключения. А вот женские не склоняются. Запомнил? — и все-таки надо было настоять на готовке ужина.

— Ну ты и свинья, Вадя. Ты мне этого Гергердта хуергергерда исправлял. А он, оказывается, склоняется?

— Ну раз знаток русского говорит, значит, склоняется. Настя, я хочу сибаса.

— Который съебаса отсюда? — шуткует Настя.

— Именно.

Глава 27

Хуже женских слез могут быть только истерики, приправленные ими же. И я уже подсознательно к ним готовлюсь, предвкушая Настину реакцию на результаты поступления. С одной стороны ее жаль, с другой нет, так как это закономерный исход, ибо все в этой жизни давно распределено.

В какой-то степени даже полезно снять с нее розовые очки, показав, что упорство и труд далеко не все перетрут. Теоретически, я бы мог сделать так, чтобы одно из трех бюджетных мест, досталось ей, как собственно, они вероятнее всего и достались другим. Но нет, не стал. Себе то можно признаться: я тешу себя надеждой, что, поддавшись эмоциям, Настя не захочет поступать платно и как итог, все ее внимание будет приковано ко мне. И мне не придется его делить с учебниками, рисунками или дебильной компанией студентов. Отвел на свою голову в галерею.

Первое время я еще чувствовал себя виноватым за собственный эгоизм, сейчас остатки совести приутихли. Правда, чувство ненависти к себе из-за собственных слабостей растет с каждым днем все больше и больше. Правильно говорят, надо все делать вовремя. Поздновато меня накрыло. В тридцать девять переболеть детской инфекцией всегда чревато если не летальным исходом, то осложнениями. И вот они во всей красе.

— Прошу прощения, наш самолет приступает к снижению. Приведите, пожалуйста, спинки кресла в вертикальное положение и пристегните ремни, — киваю стюардессе и перевожу взгляд на спящую Настю. Нет.

Надо было все же полететь на море после результатов поступления, а не до. Так, возможно, перекрылась бы истерика впечатлениями об отдыхе.

— Просыпайся, соня, — аккуратно бужу ее, поддевая кончик сгоревшего носа.

Настя неохотно открывает глаза и пытается сфокусировать на мне взгляд.

— Уже садимся?

— Почти.

— Почему ты на меня так смотришь?

— У тебя скоро облупится нос.

— Не облупится. Он просто красный. Пройдет. Только не надо вот этих «я же говорил чаще мажь кремом».