Я, ты и наша тень
Шрифт:
— Вон там, там, — тыкал пухлой ручкой Хома. — По этой улице, до самого конца, там ключ бьет.
Ну я и пошла. Улочка довольно широкая, чистенькая. Крепенькие домики по краям. Какой-то мальчишка, лет десяти, гоняет голубей на крыше. Смешной такой мальчишка. С белесыми вихрами, в голубой рубашонке. Он глянул на меня и расплылся в улыбке. Я улыбнулась в ответ и помахала. Он тоже махнул рукой и горделиво выпрямился в полный рост, чуть не свалившись при этом.
— Это внук старосты, — просветил Хомка.
Тенюшка, видимо, много успел
— А сам староста где?
— В доме, наверное. Кто ж его знает? — щекастик пожал плечами. — А может быть, у родника, к празднику готовится.
Сельчане с любопытством разглядывали меня. Не так часто доводилось видеть им такую красоту. Оно и понятно. Гости и так редки, а хромая толстуха с длиннющим носом, вообще уникальность.
Но надо отдать должное, пальцем не показывали, а лишь приветливо улыбались.
Народу у источника собралось много. Суетились люди, к празднику готовились. Около родника развешивали красочные венки из душистых цветов да ленты алые в кусты вплетали.
Текла свежая водица из природного ключа, струилась по гладким камешкам, землю питала. И так радостно на душе становилось от этого кусочка рая в опустошенном краю. И так горестно на сердце от упадка остального Белоземья.
— Здесь словно маленький Лаэрд, — шептала я Хомке.
— Раньше все Белоземье таким было, — вздохнул Тень.
— Вы правы, да только давно все поменялось, — прочирикала пролетавшая мимо ласточка, и сделала приветливый полукруг. — тени рады приветствовать вас, Ваше высочество.
Я опешила. Неужели уже все вокруг знают? Ну, Хомка, ну болтун.
— Я не всем сказал, нет, нет… — пискнул пушистик, спрыгивая с плеча и прячась в кустах от моего сердитого взгляда. — Человеки еще не знают!
Ну будем надеется, что и не узнают.
Вечер наступил незаметно быстро. Я сидела за длинным столом, поставленным на полянке подле источника, и с удовольствием общалась с сельчанами.
— А вот тот-то, вот тот, что поодаль стоит, — распалялась кудрявая женщина, сидевшая напротив. — Говорит, что не он мотыгу украл. А я ему говорю: как же не ты? К дочке моей женихаться ты ходил? Ты. На крыльце вечером ты с ней стоял? Ты. Так как же не ты украл?
— А он что? — поинтересовалась восседавшая рядом товарка.
— А он говорит, что тем вечером дома сидел, и женихаться теперь отказывается. Нет, ну где ж это видано, люди добрые?! Женихаться он не будет. А ведь мотыга-то, мотыга при нем осталась!
Веселый смех был ответом на жалобы женщины, да и она сама хмыкала вместе с остальными.
Нравились мне местные кумушки. Веселые, забавные. А главное, относились друг к другу по-доброму. Без злобы и недовольства. Если и поругаются, так мирятся сразу же. И меня они приняли в свой круг без промедленья. Не посмотрели ни на внешность, ни на хромоту, ни на желтую гнилую улыбку.
Жизнерадостные Тени, совершенно не опасаясь людских
Мои драгоценные лессиры все еще мирно почивали в комнатах на постоялом дворе, но вот-вот уже должны были появиться. Хозяин харчевни обещал их привести.
Здешние мужчины вели себя немного сдержаннее, нежели женщины, но тоже отличались добрым нравом и улыбчивостью.
Молодые парни и девушки смущенно переглядывались, но их глаза так горели огнем веселья, что я не сомневалась, еще немного и пойдут в пляс вместе с Тенями.
Вскоре на поляне появились и мои друзья.
— Я тут, — махнула рукой я.
— Тала, — Данай явно выглядел встревоженным. — Мы волновались. Ты зачем ушла?
— Праздник начался. Тем более Хомка присматривает за мной.
— Ну да, заметно, — хмыкнул Нил, глядя, как мой Тенюшка с громким верещанием карабкается на бугорок, чтобы потом съехать вниз, словно с горки.
— Все нормально, честно. Тут такие милые люди.
— Это мы уже заметили, — оскалился Данай, присаживаясь рядом. — Пока шли сюда, какой-то благообразный старец попыталась втюхать мне свою лошадь в качестве передвижного средства.
— Ну, Данай, ты бы подумал, — усмехнулся Нил, усаживаясь с другой стороны. — Кляча была почти даром.
— Кляча? — удивилась я.
— Ну да, ей на вид было лет двести! Даже ноги тряслись, когда она стояла, — пояснил блондин.
— Зато почти бесплатно, — с улыбкой подначивал его Нил.
— Надо тебе, так бери, — отмахнулся Данай. — А вообще и, правда, надо бы завтра коней спросить. В конюшне, подле харчевни, я видел трех отличных лошадок.
— Я тоже. Слава богам, деньги еще есть, а значит дальше наш путь пройдет верхом.
— Здорово! — обрадовалась я, памятуя о длительной дороге. — Но это завтра, а пока, как насчет ужина?
Тут на всю поляну раздался хомячий крик:
— Тала, смотри!
Лессиры, конечно, не поняли слов, но тоже посмотрели на верещащего Тенюшку.
Хомик сидел на пушистой попке на самом верху бугра и ждал полного внимания с нашей стороны. Убедившись, что мы с интересом смотрим, поерзал… вздохнул… и, с поросячьим визгом, съехал вниз.
— Быстрее всех! — похвастался он, отряхиваясь и бегом забираясь обратно.
А мы с лессирами улыбались, наблюдая за этой кутерьмой, такой по-детски веселой и беспечной.
Праздник начался.
Стол ломился от яств. Тут было все и мясо, и солонина, и овощи, и фрукты, и свежий, только вытащенный из печи, хлеб. Нас потчевали разносолами и обносили дорогим вином. Лессиры сначала вежливо отказывались, но потом общий дух празднества захлестнул и их тоже. Напитки лились рекой. Даже я, чего уж скрывать, не удержалась и хлебнула пару раз. А через некоторое время ноги сами понесли в пляс.