Я, ты и наша тень
Шрифт:
Но я волновалась. Ой, как волновалась. Ведь разоблачением могла поставить под удар свою жизнь и жизнь ребят. А главное — могла лишиться их доверия и дружбы.
— Ну, может через крышу?
— Тала, хватит! Что происходит, в конце концов? — Нил нахмурился.
— Ничего. Ровным счетом ничего. Просто душно тут, погулять захотелось.
— И поэтому ты готова лезть в окно? — его темные глаза буравили меня насквозь. Неужели что-то подозревает?
— Ну можно и через дверь… Кстати, а если через дверь,
— Тала! — лессир раздраженно покачал головой и вышел из комнаты. — Постарайся успокоиться до вечера. Ужин все равно состоится.
Успокоиться? О нет. Наоборот, с каждой минутой я нервничала все сильнее. И, видимо, это стало слишком заметно.
— Тала, — Данай опустился на соседний стул. — Есть что-то, что знаешь ты, но не знаем мы? Если есть, то может лучше рассказать?
— Нет, что ты, ничего такого нет.
— Правда?
— Правда, — я распахнула честные глазки.
— Врешь?
— Вру.
Данай мягко улыбнулся.
— Тала, я думал, за то время, что ты провела с нами, мы стали друзьями. Разве не так?
— Так…
— Я не предам, не брошу и не осужу, что бы ни случилось.
Голубые глаза блондина по-доброму глядели на подружку-толстушку. На длинный нос, на волосатую бородавку, на кривые желтые зубы.
Добротой лучился взгляд и в тот момент, когда я с тихим вздохом вынула вставную челюсть.
— Тала?
— Данай, ты прав, надо поговорить.
На стол, подле зубов лег бородавочный носище. А с толстой икры отстегнулась накладка, выставляя напоказ стройную женскую ножку.
— Тала…
— Грэм был прав. Потерянная наследница Белоземья — это я.
Глава девятнадцатая
Длинные светлые волосы мужчины собраны в тугой хвост. Но одна прядь предательски лезет в глаза, стоит только сделать резкое движение. Вот и сейчас, от яростного мотания головой, непослушная прядка вновь приносит неудобства.
— Как?! — Данай убрал помеху со лба. — Тала, как?!
— Обыкновенно. Тут прицепила, здесь подложила, сюда вставила.
— Я не об этом. Как тебе вообще такое в голову пришло?!
— А… Это тебе лучше у Хомки спросить.
На стол залез маленький пушистик, моя пара-Тень, верный Хома.
Данай его конечно не слышал. Может быть это и хорошо. Может быть…
Не смотрели бы голубые глаза так недоверчиво, когда я переводила Хомины слова. Не подрагивала бы, в задумчивости, нижняя губа мужчины. Не теребил бы он светлый локон у виска. Если бы слышал…
— … И настали времена страха для обоих государств. Времена мрачного разума и темной души. Времена безрассудных войн и смертей. Смутное время, — порывисто рассказывал Хома.
А я словно бы заново слушала историю.
Красивая девушка и смелый лессир навлекли на себя гнев сильных
— … В один из теплых вечеров у пары родилась дочь. Малышка с волосами цвета подлунного тумана. И тогда сильно разгневались властители Белоземья. Попытались выкрасть ребенка. Но помешали отважные лессиры, прогнавшие врагов со своих земель, — вслед за Хомой произносила я слова, а в горле вновь возник ком.
— … Росла девочка среброкудрая…
Внимательно слушал Данай рассказ Тени, не перебивал тягучего повествования.
— … Погибли три смелых лессира. Погибла молодая красавица мать. И лишь маленькая девочка вышла из горящего дома невредимой.
Окончилась история, у каждого в душе оставив свой след. Но, каждый воспринял ее по-разному. Загрустил Хома, вспоминая ужас пережитого. Заплакала я, воскресая в памяти образы родителей.
И лишь Данай сидел задумчиво, осмысливая сказанное.
— Значит, мой ворон, мой Крух, это бывшая пара-Тень отца?
— Да, — подтвердил Хомик.
— Од, белый волк, тень бывшего правителя, отца Нила?
— Да, — вновь подтвердил пушистик.
— Грайя? Змеетень?
— Она бывшая тень отца Талы.
— А ты? — Данай сощурил глаза, словно уже знал ответ.
— Матери Талы. Я приходился ее парой, — и столько скорби было в словах хомячка, столько боли. — не смог уберечь.
Я потянулась к Хомочке, подхватила на руки и расцеловала пухлые щечки.
— Но ты же не виноват. Того, что было не вернуть. Надо думать, что делать дальше.
Теперь многое зависело от Даная. Как он воспримет мой обман? Поддержит ли? Или расскажет обо всем Нилу? Как сейчас помогли бы Од и Крух, подтвердили сказанное.
— А где твой ворон? — осмелилась задать вопрос я. — Или вы отправились мне на выручку без Теней?
Блондин нахмурился.
— Они в Лаэрде. Наверное.
Хомка хмыкнул:
— Крух и Од запретили лессирам ехать сюда в одиночку. Говорили же тени — не суйся в логово врага без войска! Но человеки глупые. Сбежали на подвиги сами: Талочку спасать им захотелось. А как вытаскивать их отсюда, так «Тени, спасите, тени помогите нам неразумным»! и сидят теперь тут, без пары.
— Что твой хомяк опять вякает? — пробурчал Данай, прекрасно понимая интонацию Хомки.
— Вы сбежали от своих Теней?
— А сама ты ни разу не сбегала, что ли? — он усмехнулся.
— Сбегала, — улыбнулась я. И напряжение тут же спало. Теперь нас с Данаем связывала тайна, она делала нас ближе и значимее друг для друга. — Ты же поможешь? Говорил, что не осудишь, что бы ни случилось.
Мужчина вздернул подбородок, оглядел меня пристальным взглядом небесно-голубых глаз и вдруг рассмеялся.