Я, ты и наша тень

Жарова Наталья

Все хорошо. Эх, а хорошо ли?

— Не волнуйся. Вон уже несут новые приборы, — обнадеживающе шепнул Нил.

Но, к сожаленью, новая вилка ничем не отличалась от старой. Ни размерами, ни формой, ни прочностью материалов.

— Ужин не удался, — процедила сквозь зубы матушка, наблюдая, как уносят третью поломанную вилку. — Хорошую же ты выбрал себе королеву, сын.

* * *

— Ну, уж нет! Это слишком!

— Талочка, не надо. Успокойся.

— Знаешь,

что она сказала Нилу? «Хорошую же ты выбрал себе королеву!» Ты представляешь, Хом? Эта кикимора выставила меня полной дурой! Уверена, она это специально.

— Да нет…

Пушистик жалостливо глядел на меня своими маленькими, словно бусинки, глазками и всячески старался утешить.

После семейного ужина я заперлась в своей комнате и наотрез отказывалась разговаривать с кем-либо. Только родной Хомочка имел право доступа к моим страданиям.

Ох, и кашу мы заварили со всей этой историей про женитьбу. А ведь во всем Нил виноват. Нечего врать было. Хотя… Ну ладно, так и быть, соглашусь, что он правильно поступил. Но мог же меня предупредить!

— Хомочка, я выглядела полной дурой. Такая неумеха.

— я тебе поражаюсь, человечка, ну что ты говоришь? Какая дура? Ты просто ввела моду на новое обращение с вилкой, — махнул лапками Тень.

— Ага, и сломала ее.

— Это да.

— Вот и я о том же.

Хомка почесал за ушком.

— Но я все равно не понимаю. Ты же не совсем глупая человечка. Видела, как надо хрумкать красиво.

— Да я знаешь, как растерялась?! И потом, видеть — это одно, а самой изображать королевское воспитание — совсем другое.

— да, — вновь согласился со мной Хомочка. — Но не реви. Не реви, я говорю! Да будет тебе известно, сопливое ты существо, что твой обожаемый муж уже минут пятнадцать стоит под дверью и внимательно слушает все твои жалобы. Значит, можешь сейчас пожаловаться на отсутствие личной чесательницы пузика для любимой Тени, вдруг прокатит? Нет? Ну и ладно… жадина.

Значит, Нил стоит под дверью? Хм… любопытно… Неужели лессиру не наплевать на бедную Талочку?

Я тихонько подошла к двери и резко распахнула створки. Как Хомка и говорил, на пороге одиноко стоял Нил.

— И давно ты тут?

— Нет, ну что ты, Тала. Только подошел.

Позади меня хихикнул Хомка:

— да, только подошел он. Полчаса, как «только».

Нил, конечно, не слышал этих разоблачающих слов, но все же немного смутился. Значит, есть еще совесть в человеке.

— Зачем пришел-то? — уперев руки в толстые бока, сурово вопросила я.

— Хотел узнать, как ты? Но вижу, жива и здорова.

— Узнал? Увидел? Вот и проваливай.

— Тала!

— Что?

Нил нахмурился.

— Извини меня.

Я вопросительно приподняла брови.

— Извини меня, — повторил

он. — Я не подумал, что ужин может оказаться для тебя так сложен.

— Не подумал? А на что ты надеялся, Нил? Я ведь выросла на задворьях. Нянька растила из меня дворовую девку, этакую «принеси-подай», и никак не больше. Я и среди господ-то нечасто бывала. Они хотели видеть вокруг себя лишь смазливые мордашки, а меня вечно отправляли с глаз долой. Как, по-твоему, я должна уметь вести себя? Как высокородная принцесса?

Нил промолчал. Да, это была его ошибка. Думать надо было раньше. Назвал меня женой, так будь добр, не позорь.

Я вздохнула:

— Ты что-то еще хотел сказать? Или только извиниться?

— Я помогу тебе, — неожиданно выдал он.

— Чем? Укоротишь язык родной матушке?

— Тала, я и с матерью поговорю, и тебя всему научу, — Нил взял меня за руку. — Со временем ты станешь образцовой королевой.

— Ну-ну… посмотрим, — недоверчиво хмыкнула я, наслаждаясь теплотой его ладоней.

— Вот увидишь, — в мужских глазах заиграла ласковая улыбка. — Все получится.

Глава двадцать седьмая

После разговора с Нилом мои дела пошли на поправку. Правда, царственная матушка прекратила со мной всякое общение. Хотя, может, оно и к лучшему. Никто не трепет нервы, не язвит и не снижает самооценку так, что ее потом топором от половиц отдирать приходится.

Я прогуливалась с Хомой по ветвистым коридорам Лаэрдского замка. Пора было осматривать свои владения и вступать в роль хозяйки.

— А вот тут у них висят портреты всего королевского семейства, — разглагольствовал Тень. — Смотри-ка, а вон и Нил. Висит себе весь такой и не падает.

Картина с изображением царствующего монарха занимала почетное центральное место в окружении почивших предков.

Вот первый властитель Лаэрда. Пра-пра-пра…дедушка Нила. С высоким благородным лбом и глубоким шрамом пересекающим переносицу. С резкими чертами лица, на котором ярко-зеленые глаза кажутся изумрудами, прячущимися среди густых бровей и ресниц. Бледно-серая кожа нелепо сочетается с рыже-красной бородой.

Рядом портрет его жены. В женском лице первобытное варварство — высокий звериный лоб, неправильный прикус зубов, придающий улыбке оттенок яростного оскала. И почти желтые, как у дикого зверя, глаза.

— Нда… Милейшее создание, ничего не скажешь… — задумчиво прошептала я.

Следующий портрет вновь мужской. И тут присутствовало, то же дикарство, что и ранее, подернутое блеском безумия. Глаза мужчины, точно обведенные углем, неестественно и сумасбродно сдвинулись к переносице. На голове дыбилось три жидких клочка волос.