Я украл Мону Лизу
Шрифт:
– Да, конечно, – засуетился Винченцио Перуджи. – Скажите господину почтмейстеру, что я подойду через полчаса.
– Хорошо, месье, мы будем вас ждать.
Попрощавшись, курьер тотчас удалился. Неужели пришел ответ на его письмо? «Мона Лиза» определенно приносит ему удачу.
Еще через полчаса Винченцио Перуджи был на почте. Расплатившись за почтовые услуги за месяц вперед, он открыл своим ключом абонентский ящик и выудил из него четыре письма. Первые два – от его прежних возлюбленных, откровенно писавших, что были бы не прочь восстановить прерванные отношения. Третье
Винченцио Перуджи несколько раз перечитал письмо, пытаясь отыскать в них скрытый смысл. Однако в нем не было ничего такого, что могло бы насторожить или озадачить. Вполне прозрачные рассуждения. Из-за строчек не торчали полицейские уши…
Поразмыслив, Перуджи сел за стол и, обмакнув перо в чернильницу, принялся составлять письмо.
«Уважаемый господин Джери!
Рад, что Вы приняли мое предложение о покупке картины «Мона Лиза». Принимаю Ваше предложение встретиться во Флоренции и переговорить обстоятельнее о предстоящей сделке…»
Следующее письмо из Парижа Джери ожидал с особым нетерпением. Предполагаемый вор мог передумать и не ответить на его письмо, тогда ниточка к «Моне Лизе» оборвется.
Однако письмо не заставило себя долго ждать – не прошло и десяти дней, как дворецкий вручил ожидаемое послание. Некоторое время Джери рассматривал конверт со всех сторон, изучая, а потом уверенно надорвал край.
«…Если Вам угодно, то я могу прибыть во Флоренцию 10 декабря. Если же нет, то сроки можно отодвинуть на любое угодное для Вас время…»
Позвонив в колокольчик, Джери вызвал дворецкого:
– Вот что, Марио, пошли за господином Поджи экипаж. И скажи, что к нему у меня срочное дело.
– Слушаюсь, хозяин, – ответил дворецкий, едва склонив седую красивую голову, и удалился через распахнутую дверь.
Еще через час прибыл профессор Поджи. Как всегда, безупречно одетый. Ухоженный, в новом сюртуке, густая шевелюра была тщательно причесана. Джери порой казалось, что даже спать тот ложился с аккуратно повязанным галстуком.
– Что-то произошло? – по-деловому спросил профессор, пожимая руку приятелю.
Его рукопожатие всегда было вялым, что никак не вязалось с его розовощекой физиономией.
– Прочитай это письмо, – протянул Джери вскрытый конверт.
Нацепив на крупный крючковатый нос тонкое золоченое пенсне, он внимательно вчитался, временами покачивая крупной головой. Тонкие губы то изгибались в дугу, демонстрируя нечто похожее на улыбку, а то вдруг вытягивались в прямую тонкую линию.
Прочитав письмо, он сложил его вчетверо и вернул Джери.
– Так что ты об этом думаешь?
– Нужно его дождаться. Интересно посмотреть, что это за тип.
– Может, следует обратиться в полицию?
– Пока еще не время, полицию можно привлечь на любом этапе переговоров, попробуем разобраться сами.
– Ну-у…
– Сам подумай, как мы будем выглядеть,
– Так что ты предлагаешь?
– Ответь ему, что ждешь. Как только он прибудет во Флоренцию, так тотчас объявится. Нужно будет с ним встретиться.
– А что ты?
– Я объявлюсь попозже.
– Как же тебя представить?
– Выдумывать ничего не нужно, представишь меня моим именем. Ты ведь не забыл, что я еще и эксперт. Мне бы хотелось взглянуть на картину пораньше, чем это сделают полицейские. А потом я ведь неплохо знаком с работами Леонардо да Винчи. – Неожиданно широко улыбнувшись, продолжил: – Не знаю, как ты, но лично я буду ждать встречу с «Моной Лизой» с большим нетерпением.
Все складывалось даже лучше, чем предполагалось поначалу. Джери написал о том, что будет невероятно рад предстоящему знакомству, а утром десятого декабря будет дожидаться его в своем антикварном магазине. Аккуратно сложив письмо, Винченцио Перуджи сунул конверт в накладной карман сюртука и принялся собираться в дорогу.
Вытащив небольшой сундук, он приподнял крышку. Его внутренние стенки были обиты зеленым сукном. Справа в самом углу располагался неприметный выступ, – слегка надавив на него, Перуджи вжал пружину, и секретное дно, слегка приподнявшись, обнажило тайник. Взяв картину, Перуджи аккуратно уложил ее в секрет и закрыл дном. Затем принялся складывать в сундук одежду: две рубашки, нижнее белье, бритвенные принадлежности, подумав, сверху положил любимую мандолину. Когда все было уложено, он аккуратно закрыл крышку и нацепил на него замок. Приподняв сундук, Винценцио убедился, что он был нетяжелым. Во всяком случае, с ним можно было разгуливать по городу продолжительное время.
Перуджи посмотрел на часы: до отправления поезда оставалось три часа. Не так уж и много, чтобы основательно подготовиться к дороге, а если считать, что дорога до вокзала займет добрый час, а прибыть следует заранее, так это и вовсе ничего.
Рабочий день подходил к концу, однако Леонарди все не было. Видно, с продажей картины его разыграл какой-то недалекий шутник, какие еще встречаются на этом свете. «И надо же было попасться на такой простой трюк! – ругал себя Джери. – А то размечтался!»
Когда до закрытия оставалось всего-то полчаса, дверь открылась и вошел невысокого росточка худощавый брюнет с широкими усами, концы которых были кокетливо завернуты кверху. Одет он был без изыска, если не сказать, что крайне просто: коротенькое пальто из черного пообтертого драпа, на голове шапка из каракулевого меха, короткие ноги скрывали коричневые брюки; обут в стоптанные тяжелые темно-коричневые ботинки. В нем не было ничего примечательного. Так неброско во Флоренции одевались тысячи людей, иначе, вошедшего можно было бы назвать человеком из толпы. Единственное, что его отличало от большинства, так это пронизывающий взгляд, которым он рассекал окружающее пространство. На какую-то секунду взоры их встретились, и Джери поймал себя на том, что ему хочется передернуть плечами.