Я украл Мону Лизу

Сухов Евгений Евгеньевич

– Николя, – выкрикнул в открытое окно Джери, – к гостинице «Триполи-Италия».

– Доставлю в лучшем виде, хозяин, – пообещал кучер, потревожив лошадок взмахом вожжей.

Миновав площадь Святого Марка, помчались по длинной узкой улочке, на которой едва разъезжались два экипажа, и, миновав три поперечных переулка, накрепко завешанных бельем, оказались подле гостиницы.

– Приехали, – объявил кучер, остановившись под большой полукруглой вывеской.

– Никуда не уезжай, – предупредил Джери, выбравшись из кареты. – Можешь понадобиться в любой момент.

– Слушаюсь, господин Джери.

Портье смерил долгим взглядом прилично

одетых гостей. Не столь часто подобные господа заглядывают в третьесортную гостиницу, очевидно, для подобного визита у них имеются весьма серьезные основания. Мужчины миновали убогий холл, заставленный креслами с затертыми до дыр тканями, и уверенно зашагали по узкой лестнице, ведущей на второй этаж.

Впереди, слегка помахивая тонкой тростью, уверенно шагал Леонарди, – ненадолго останавливаясь между пролетами, чтобы подождать отставшего Поджи, и вновь энергично следовал дальше. Добравшись до мансарды на третьем этаже, где размещались самые дешевые номера гостиницы и где предпочитают размещаться незадачливые артисты, опустившиеся художники, мелкие чиновники, разорившиеся коммерсанты, незадачливые наследнички, пустившие в прах накопления предков, а то и вовсе люди неопределенного рода деятельности, Леонарди остановился. В узком коридоре, заставленном ящиками и шкафами, вышедшими из употребления много лет назад, из приоткрытых дверей неряшливо торчала помятая одежда; в самом углу стояли грубо сколоченные обувные полки, в которых проглядывало несколько пар старых туфель. Если покопаться в этой рухляди, так наверняка можно будет отыскать башмаки, в которых ходил по Флоренции еще Леонардо да Винчи. В носоглотку бил запах дегтя и скипидара.

Остановившись напротив одной из дверей, Леонарди вытащил ключ и, отомкнув замок, радушно предложил:

– Прошу вас, господа.

Вошли в гостиничный номер со скудной обстановкой. Из достоинств были только бардовые занавески, вышедшие из моды еще в позапрошлом веке. Если их постирать да заштопать, так они могли бы стать предметом гордости какой-нибудь музейной экспозиции.

Закрыв дверь на два оборота, Леонарди вытащил из-под кровати деревянный сундук, выкрашенный в белый цвет, запертый на обыкновенный висячий замок, и, отомкнув его, торжественно приподнял крышку.

Склонившись, Альфредо невольно подался вперед, рассчитывая увидеть картину. Рядом у самого уха взволнованно засопел Поджи.

Внутри сундука находилась груда белья, поверх которого лежала старенькая мандолина с облупившимся по бокам коричневым лаком; небольшая деревянная палитра; высохшие кисти; испачканное в краске тряпье; пустые тюбики из-под олифы; измятый старомодный костюм; забрызганная известью блуза. Казалось, что в этом чемодане было все. Единственное, чего в нем не было, так это картины Леонарда да Винчи «Мона Лиза».

Джери едва сдержал вздох разочарования. Столь же унылым выглядело лицо профессора…

– Но извольте, а где же картина? – раздосадованно протянул он.

– Не торопитесь, – отвечал Леонарди.

Аккуратно вытащив на пол вещи, Перуджи вдруг приподнял дно, под которым оказался еще один отсек, а в нем находился плоский предмет, завернутый в красный бархат.

– Пожалуйста, – протянул он профессору картину. – Можете ее осмотреть.

– Да, конечно, – отвечал Поджи, дрожащими руками принимая ореховую рамку, завернутую в материю.

Положив полотно на стол, профессор аккуратно освободил картину от материи; столь же бережно снял с нее обертку и установил на столе.

– Боже! –

невольно вырвалось у Поджи восклицание, когда он увидел лик «Моны Лизы».

– Она прекрасна! – отозвался Джери. – Я в жизни не видел ничего более прекрасного.

В увиденное трудно было поверить. Действительность казалась обманчивой: в дешевом гостиничном номере, на небольшом грязном столе, подле стеклянной уродливой пепельницы, до самого верха заполненной окурками, в темной ореховой рамке стояла «Мона Лиза». Сейчас она выглядела чудом, сошедшим на землю, чтобы осчастливить всех присутствующих. Картина была в идеальном состоянии, ни единой помарки, ни единого помятого лоскута. Взяв картину в ладони, профессор аккуратно перевернул ее обратной стороной, на которой был отпечатан музейный номер, и сравнил его с припасенной фотографией. Номер совпал – «316»… Здесь же клеймо Лувра с короной, лилиями и инициалами королевского музея, все в точности! Перед ними был подлинник, вне всякого сомнения.

Поджи слегка поморщился, кашлянул негромко, опасаясь выдать себя сбившимся дыханием, потер пальцами раскрасневшийся лоб. Именно эту картину он видел множество раз в Лувре. Всякий раз, приезжая в Париж, он сразу шел к ней на поклон, выражая тем самым искреннее почтение и отдавая дань гению великого творца. И вот теперь «Джоконда» прибыла во Флоренцию с ответным визитом. Поджи невольно сглотнул подступивший к горлу ком, – вот только достоин ли он оказанной чести.

Поправив сползшие очки и стараясь выглядеть равнодушным, что было весьма затруднительно в такой момент, профессор произнес нейтральным голосом, на какой был способен в эту минуту:

– Нужно изучить картину обстоятельнее. В моем распоряжении имеются кое-какие фотографии из Лувра. Под увеличением можно рассмотреть штрихи, мазки кисточек, характерные для манеры письма Леонардо да Винчи, краски…

– Разве это возможно? – беспокойно спросил Перуджи.

– Это не только возможно, но это и необходимый элемент экспертизы. Леонардо да Винчи очень активно пользовался природными минералами. Например, употреблял лазурит. Комочки этого минерала должны оставаться и на картине. Все это нужно изучить. Только после этого, я полагаю, вы можете рассчитывать на свое вознаграждение. Так вы согласны оставить картину у меня? – последние слова прозвучали несколько громче, но Леонарди этого не заметил.

– На какое время вы хотите оставить у себя картину? – задумавшись, спросил Винченцио.

– Полагаю, что три часа будет вполне достаточно, – уверенно отвечал профессор Поджи. – Так вы согласны?

– Хорошо. Пусть будет по-вашему, – наконец согласился Леонарди. – Хочется быстрее разделаться с формальностями.

– Вот и отлично, – с воодушевлением отвечал профессор.

– Возможно, что в любом другом случае я бы отказался, но у вас, господин Поджи, безупречная репутация. Я вам доверяю.

– О да! Вы можете не тревожиться, – взялся Поджи за картину.

– Позвольте я ее заберу сам, – улыбнулся Леонарди. – Представьте, что будет, если мы понесем эту картину через весь город в таком виде.

Профессор сдержанно рассмеялся:

– Представляю, какой бы в таком случае произошел переполох.

Завернув картину в красный бархат, Леонарди крепко перетянул ее широкой лентой.

– Пойдемте, господа, очень надеюсь, что формальность не займет много времени.

– Можете не сомневаться, любезный Леонарди, – заверил Джери, – все произойдет именно так, как мы и договаривались.