Я украл Мону Лизу
Шрифт:
Теперь он нисколько не сомневался в том, что перед ним именно владелец картины, чье прибытие он ждал с самого утра.
– Извините, вы случайно не господин Джери? – спросил вошедший, вымучив скупую улыбку.
– Именно так, – подался вперед Альфредо, заволновавшись. – Чем могу быть полезен?
– Дело в том, что я Леонарди из Парижа, – сдержанно представился брюнет. – Мы с вами вели переписку.
– Ах, вот оно как! – возликовал Джери, горячо пожимая протянутую руку. – А я, грешным делом, подумал, что меня
– Все очень серьезно.
– Так, значит, вы действительно владеете «Моной Лизой»?
– Это так. Я хотел бы вернуть своему отечеству картину, которую отняли у нас французы.
– Она у вас?
– Да, я уже переправил ее во Флоренцию.
– Позвольте задать вам нескромный вопрос.
– Пожалуйста, – с готовностью отозвался Леонарди. – Я здесь именно для того, чтобы ответить на все ваши вопросы.
– Как к вам попала эта картина? – спросил Джери, стараясь сохранить спокойствие. – Ведь ее ищут по всей Европе.
– Дело в том, что она попала ко мне через моего друга. Он был болен… Этот человек решил оставить ее мне и сказал, что я могу поступать с ней, как мне заблагорассудится. Я же решил передать ее во Флоренцию.
– Это очень похвально с вашей стороны. Весьма патриотично! Наверняка вам пришлось пойти на некоторые траты, чтобы сохранить картину у себя, а потом переправка в Италию, ведь это тоже стоит значительных денег…
– Да, мне пришлось пойти на некоторые траты, – легко согласился Леонарди.
Сохранять спокойствие становилось все труднее.
– И в какую сумму вы оцениваете свои… издержки?
Лицо Леонарди приняло некоторую задумчивость, что должно было означать, будто бы он только что задумался о цене.
– Полагаю, что пятьсот тысяч лир будет вполне приемлемая цена. Что вы на это скажете?
Джери побледнел. Сумма была немалая, за такие деньги можно было выкупить половину галереи Уффици. И все же сказал:
– Согласен.
– Но прежде чем передать вам деньги, я бы сначала хотел убедиться в подлинности картины.
– Конечно же. Весьма верное решение, – легко согласился Леонарди. – У вас имеются соображения, как это можно сделать?
– Я бы хотел показать картину профессору Джиованни Поджи.
– Вы говорите о новом директоре галереи Уффици? – оживился Леонарди.
– Именно так. Вы с ним знакомы? – брови Джери поднялись вверх.
– К сожалению, я с ним незнаком, но о нем знают все, кто так или иначе связан с искусством. Это весьма достойный человек. Буду рад знакомству с ним.
– Давайте тогда встретимся с вами завтра, скажем так, часика в три. Вас устроит это время?
– Вполне, – легко согласился Леонарди. – В конце концов, я здесь для того, чтобы передать картину отечеству. А теперь позвольте мне распрощаться с вами. Я бы хотел побродить по вашему чудесному городу, где творил великий Леонардо да Винчи.
– О, да!
Дождавшись, когда за Леонарди закроется дверь, Джери подошел к телефону и, набрав номер Поджи, коротко произнес:
– Леонарди только что был у меня.
– Он показал тебе картину? – взволнованно спросил профессор.
– Мы договорились встретиться с ним завтра в три часа. Я рассказал ему о тебе. Ты будешь выступать в качестве эксперта. Так что у тебя будет возможность убедиться в ее подлинности лично.
– Ты поступил разумно.
– Надеюсь… Джиованни, я вот о чем подумал, а что, если картина окажется подлинником?
– Это будет прекрасно! А что именно тебя волнует?
– Я к тому, что я плачу за нее большие деньги, мне будет трудно с ней расстаться. Такой шанс выпадает всего лишь один раз в жизни. Да и то не всем…
Некоторое время в трубке раздавалось лишь взволнованное сопение.
– Послушай меня, Альфредо, я прекрасно понимаю тебя как коллекционера. Но речь идет о величайшем произведении!
– Но как эксперт ты можешь засвидетельствовать, что это всего лишь копия, – принялся убеждать Джери. – У тебя большой авторитет.
– Не могу тебе ничего обещать, пойми меня правильно, Альфредо, завтрашняя встреча все покажет.
Осторожно положив трубку на рычаг, Джери почувствовал облегчение и, подняв со стола коробок с наклейкой «Мона Лиза», победно улыбнулся.
В половине третьего Джиованни Поджи явился на встречу. В этот раз на нем был клетчатый укороченный сюртук, черный атласный жакет, шею обтягивал красный шарф, завязанный пышным бантом; с лацкана зеленым цветом дразнила крупная брошь, отливающая синим цветом. Профессор всегда слыл большим модником и никогда не надевал рубашку дважды, и даже самые дорогие сюртуки не носил более недели. Лишь для обуви он делал некоторое исключение – заказывал у лучшего мастера Флоренции и носил их целый месяц. Впрочем, на жалованье, что он получал как директор галереи, мог позволить себе подобное расточительство.
– Кажется, он опаздывает, – заметно нервничал профессор.
– Успокойся, Джиованни, – умиротворяюще произнес Альфредо, – еще только без пяти минут. Время есть.
Беспокойство профессора невольно передавалось и ему. Вот только показывать его не хотелось. Заложив руки за спину, он принялся медленно расхаживать по комнате.
Неожиданно остановившись, Альфредо произнес:
– Послушай, Джиованни, я вот что подумал, а что, если «Мона Лиза» действительно подлинная?
– Мы уже говорили с тобой об этом, – энергично отозвался Поджи, цепляясь за возможность хоть как-то отвлечься от гнетущих мыслей.