Я умею прыгать через лужи (сборник)
Шрифт:
— Откуда у тебя этот шрам? — поинтересовался я. Посередине его лба, между веснушками, виднелся рубец.
Малыш бросил быстрый взгляд на брата. Тот стал отвечать вместо него, на что младший, видимо, и рассчитывал. Он одобрительно смотрел на брата, глаза его сияли и губы полуоткрылись, как у человека, слушающего увлекательную повесть.
— Он свалился с детского стульчика, когда был совсем маленький, — сказал старший мальчик. — Стукнулся башкой о лопату так, что потекла кровь.
— Кровь! — взволнованно пробормотал
— А однажды его лягнула корова, — продолжал старший.
— Корова? — воскликнул я.
— Вот именно, — подтвердил он.
— Расскажи, Джо, — нетерпеливо попросил малыш, заглядывая брату в лицо.
— Он вздумал связать корове ноги, а она рванулась и как даст ему пинка в живот.
— В живот, — важно подтвердил малыш, поглядывая на меня и кивая головой.
— Ух ты! — удивился я.
— Ух ты! — повторил он за мной.
— Ему спринцевали горло, — сказал Джо.
— Мне спринцевали горло, — медленно и неуверенно произнес малыш. — Что такое «спринцевали», а, Джо?
— Он совсем не мог дышать, — пояснил мне Джо.
— Я не мог дышать нисколечко, — сказал младший.
— Плохо тебе пришлось? — посочувствовал я.
— Плохо. Верно, Джо? — спросил мальчик.
— Плохо, — подтвердил Джо.
Он внимательно оглядывал младшего брата, словно ища на нем следы еще каких-нибудь несчастных случаев.
— Как-то на него свалилась лестница, — сообщил он.
Малыш быстро взглянул на меня, проверяя, потрясен ли я. Сам он был глубоко потрясен словами Джо.
— Да не может быть, — усомнился я.
— Показать ему, Джо? — заранее предвкушая торжество, спросил малыш.
— Покажи, — разрешил Джо.
С довольной усмешкой малыш наклонился и уперся руками в коленки. Джо оттянул воротник его рубашонки и стал всматриваться в теплую полутьму между спиной братишки и синей материей.
— Вот, поглядите сами, — предложил он без особой уверенности в голосе, ища глазами шрам на белой коже.
Малыш вывернул руку назад, стараясь дотянуться до нужного места на плече, и подсказал:
— Вот тут, Джо! Тебе видно, Джо?
— Да, это оно самое! — обрадовался Джо. — Подойдите посмотрите. — Он взглянул на меня. — Не шевелись, Джимми!
— Джо нашел шрам, — закричал Джимми, поворачивая ко мне свою гордую мордашку.
Я поднялся с камня, угнездившегося в земле и скрытого густой травой, и подошел ближе. Наклонившись, я заглянул за оттянутый воротник. На белом плечике была узкая полоска крошечного шрамика.
— Верно, на самом деле шрам, — признал я. — Ты небось здорово плакал тогда?
Джимми повернулся к брату:
— Джо, я плакал, Джо?
— Ну, немножко, — ответил Джо.
— Я никогда не плачу долго; правда, Джо, я не плачу?
— Правда, —
— Но как же это произошло? — спросил я.
— На лестнице были крючки… — стал объяснять Джо.
— Крючки, — важно повторил малыш, кивая мне.
— А он опрокинул лестницу на себя, — продолжал Джо.
— О-о, — возбужденно произнес маленький мальчик, сложил ладошки и, засунув их между колен, притопнул. — О-о-о-о!
— Его здорово грохнуло, — сказал Джо.
— Меня здорово грохнуло, — вдумчиво произнес малыш, как будто впервые узнав о себе этот факт.
Пока Джимми предавался своим мыслям, мы молчали.
Потом Джо попытался завязать со мной разговор на другую тему.
— Хорошая погода, правда?
— Отличная, — согласился я.
Малыш встал между нами, умоляюще заглядывая Джо в глаза.
— А еще что со мной случилось? — приставал он.
Джо, грызя ноготь на большом пальце, задумчиво уставился в землю.
— Больше ничего с тобой не случилось, — изрек он наконец.
— Ох, Джо! — Малыш был совершенно убит этим окончательным приговором. Внезапно он нагнулся, засучил штанину и принялся внимательно рассматривать свою ножку, ища на ней следов старых ран.
— А это что? — Он дотронулся до еле заметной метки на колене.
— Это? Это ничего, — отмахнулся Джо.
Ему хотелось поговорить о хорьках.
— Вы знаете, хорьки… — начал он.
— По-моему, это все-таки шрам, — перебил я, вглядываясь в отметинку. Джо наклонился и обследовал ее. Малыш, поддерживая засученную штанину, посматривал то на меня, то на брата, то снова на меня, с беспокойством ожидая нашего решения.
Джо тщательно изучил метку и даже потер ее пальцем. Малыш с напряженным вниманием следил за этой процедурой.
— Может, ты обжегся когда-нибудь, я не знаю.
— Я хочу, чтобы это я обжегся, Джо, — сказал Джимми. Это была мольба, чтобы Джо подтвердил, но Джо был поборником истины.
— Нет, я не помню, чтобы ты обжигался, — сказал он, — может, мама знает.
— С ним могла приключиться какая-нибудь другая беда, припомни-ка, — ринулся на выручку я.
— Могла, — настойчиво повторил малыш. Он подошел и взялся за мою руку, чтобы вместе со мной дожидаться, пока Джо окончательно все взвесит.
Задрав голову, он промолвил:
— Джо хороший, правда?
— Хороший, — согласился я.
— Он знает и про меня, и про все.
— Точно, — подтвердил я.
Тут позади нас раздалось негромкое «эй!». К нам бежала маленькая девочка, прыгая по камням насыпи, отделявшей озеро от вспаханного поля. У нее были тонкие ноги в длинных черных чулках. Один чулок сполз, и она то и дело наклонялась и подтягивала его, стараясь подсунуть под резинку. Поэтому она то бежала, то прыгала.
Она выкрикивала имена братьев, и по тону слышно было, что у нее важные новости.