Я в любовь нашу верю...
Шрифт:
„Почему она перестала заплетать оданго?“ — недоумевал Чиба.
Словно почувствовав, что за ней наблюдают, Цукино, моргнув пару раз, мило улыбнулась. Их взгляды — васильковый и небесно-голубой — встретились, и девушку отчего-то бросило сначала в жар, потом в холод. Почувствовав неловкость, она заерзала на месте и отвела взгляд.
Минако стала невольным свидетелем их бессловесного диалога и от этого ее эмоциональное состояние только ухудшилось. Раньше она не замечала у себя приступов истерики, оттого и испугалась, что отсутствие душевного равновесия передалось
„Надо взять себя в руки. Это все не может продолжаться вечно“.
Пара глубоких вдохов помогла Айно почувствовать себя лучше. Она, пользуясь случаем, пододвинулась поближе к Мамору, обхватив его руку и прижавшись к ней. Так было спокойнее.
С каждой фразой обстановка в уютной гостиной накалялась. Воины не могли пробиться сквозь броню Минако, стоящей на своем несмотря ни на что. Кипятилась Рей, отчаянно жестикулируя; с отрешенным выражением лица молчала Мако, удрученная грандиозным скандалом; с немой мольбой смотрела на Айно Ами. Она тоже предпочитала молчать, ведь ее тихий голосок с легкостью перекрывал высокий голос Хино. Даже Усаги пыталась по-хорошему убедить Минако изменить свое решение.
Мамору чувствовал себя лишним в этой компании. Они разговаривали о странных вещах: планетах, воинах, борьбе с демонами… И вся эта карусель крутилась вокруг его девушки, что едва сдерживала слезы. Одна против всех. Бедная девочка! Чиба решил сам для себя, что самое время вмешаться в ситуацию, а не прикидываться предметом мебели. Так он переключит внимание девушек с Минако на него, а так же получит шанс узнать побольше из первых уст.
И вот, когда гнев Рей достиг своего апогея и она сорвалась на крик, Мамору поднялся с места и, возвышаясь над женским коллективом, громко и четко произнес, вкладывая в каждое свое слово лед:
— Мне кто-нибудь, наконец, объяснит, что за дурдом здесь происходит? Из-за чего все это? Я требую пояснений.
Все утихли, повернувшись к Чибе.
— Не валяй дурака, Мамору, — фыркнула Рей, отбрасывая привычным движением волосы за спину. — Ты и так в курсе.
— В курсе чего? — остатки его хладнокровия грозились испариться о жгучий взгляд Хино, но тут на помощь неожиданно пришла Мако.
— Я так и думала, что ты не в курсе происходящего, — ровно произнесла она, вздохнув. — Что ж, тогда я просвещу тебя. В этом скандале отчасти виноват ты, и Рей отрывается на Минако из-за тебя.
— Но что я такого сделал? — спросил Мамору, но подозрение уже холодной скользкой змей скользнуло в его душу.
„Неужели Кино говорит о моей второй ипостаси?“
Девушка коротко пересказала историю о том, как Минако вызвала их по коммуникатору, а затем перешла к самой интересной части своего повествования.
— Ты появился одновременно с Сейлор Мун, то есть Усаги, — Мако кивнула в сторону Цукино. — И в течении всего сражения вертелся в своем плаще и маске вокруг нее. А на Минако обратил внимание лишь тогда, когда Сейлор Мун попросила тебя позаботиться о ней. А потом…
— А потом ты заявил мне, что ты — не ты, и ушел, так ничего и не объяснив, — глухо проговорила
— И вышел в окно, — закончила Мако.
Воцарилась тишина. Все наблюдали за реакцией Чибы на эту откровенность, и результат оправдал их ожидания.
Парень был потрясен. Впервые он узнал о том, что же происходит, когда его второе „Я“ берет верх над телом и сознанием. Поначалу Мамору испытал облегчение от того, что никому не навредил, даже наоборот — помогал. Но то, что он так по-свински поступил с Минако, не желало укладываться в его голове.
— Вы еще что-то знаете? — уточнил он, с трудом сдерживая волнение. — Расскажите мне. Это ведь не первый раз, когда вы видите меня… таким?
— Не первый, — подтвердила Усаги, мучительно покраснев. — Не хотелось бы признаваться, но ты несколько раз спасал меня.
Чиба полуобернулся и пристально посмотрел на Цукино. Ничего этого он не помнил.
— Повторите еще раз, как я себя назвал?
— Такседо Маск! — хором произнесли девушки.
Парень плюхнулся на диван и зажал голову меж ладоней:
— Ничего не помню. Совсем ничего.
Минако ласково коснулась его плеча. Мамору выглядел подавленным, и ей захотелось его утешить. Хоть девушку и терзало такое же чувство, она не могла видеть, как любимый мучается или чем-то расстроен.
— Мы справимся с этим, — пообещала она.
— Мы? — издевательски протянула Рей. — Или ты одна, как и хотела?
— Так, хватит, девочки! — Луна соскочила с коленей Усаги на пол и уставилась на Айно. — Мы не за этим сюда пришли. Минако, за тобой последнее слово. Ты с нами или нет?
Девушка сглотнула горькую слюну. На этот раз слезы все-таки брызнули из ее глаз — тяжело рвать нить.
— Нет.
Для многих в этой комнате отказ Минако прозвучал ударом похоронного колокола. Плечи девушек, даже воинственно настроенной Рей, поникли. Этот бой они проиграли. Айно одержала победу в нелегком сражении. Одна против всех. Но выиграла ли она от этого?
— Поймите… Я не могу… — губы ее дрожали, а слезы лились ручьями из широко раскрытых в немом отчаянии глаз.
— Прости. Не знаю, за что, но… Просто прости, — Ами сама едва сдерживала слезы. — Надеюсь, ты не пожалеешь о своем выборе.
— Прощай, — Макото тоже была подавлена. — С этого момента наши пути расходятся, — девушка пулей выскочила в коридор, и оттуда донесся сдавленный всхлип.
Ами скользнула вслед за ней, и Минако осталась с Рей и Усаги. Ее всю трясло, в душе было как-то пусто, словно оттуда выкачали всю радость. Что теперь будет?
Хино медленно и с достоинством поднялась с места и молча, не говоря ни слова, покинула комнату, даже не посмотрев на лучшую подругу. Для Айно это был удар под дых. Она поняла, что Рей обижена на нее настолько, что готова вычеркнуть из собственной жизни. Импульсивная брюнетка считала ее предательницей, эгоисткой и бог знает кем еще, и это ранило Минако еще сильней. Она ведь так надеялась именно на поддержку Рей! Но все пошло прахом.