Я вам что, Пушкин? Том 1
Шрифт:
— Если смогу, то однозначно да, — заверил я, — хватит тебе тут тусоваться. Я тут всего четыре дня, и то все настоебало уже.
Моника так обрадовалась, что даже ругательство мимо ушей пропустила. Аж глаза засияли.
— Приятно, что я в тебе не ошиблась, — произнесла она с каким-то придыханием, — ты славный, Гарик. Есть над чем поработать, конечно, но в целом…
Договаривать она не стала — отставила в сторону полупустую чашку и придвинулась ко мне. Снова обвила руки вокруг шеи и поцеловала. Хотел бы я сказать, что привыкаю к этому, но не мог. Потому что каждый раз все казалось будто внове. Я прижал
— Может, лучше наверх? — прохрипел я, когда она наконец от меня оторвалась, — там удобнее.
— Нет, — ответила Моника, — не будем медлить. То, — ей уже непросто давался подбор слов. Хотя я не винил, у самого кровь от мозга отхлынула, — то, что у нас сейчас, это правильно.
Вообще ни один человек в здравом уме не назвал бы все происходящее со мной за эту неделю правильным. Но спорить я не стал. Не было желания. Вернее, было, но совсем другого рода.
— Только больно мне не сделай, — прошептала она, когда я наконец снял с нее белье — черное, кружевное, как в понтовых каталогах типа «Виктория Сикрет» или еще каких-то похожих. На них Милка все время облизывалась.
(развернул конфетку, хихи)
Я мягко коснулся ее щеки. Сейчас Моника казалась такой… уязвимой, такой беззащитной, что очень хотелось эту просьбу выполнить. Хотя вряд ли мне удастся, все-таки ее первый раз вроде как.
— Не сделаю, — пообещал я, притянул девушку к себе, и после этого комната утонула в зыбкой дымке, пропахшей парфюмом, ванилью и свежим какао.
Будь на моем месте какой-нибудь профессиональный писака или просто человек, шарящий в большой литературе (или, как говорят в определенных кругах, «боллитре»), он бы, разумеется, запилил красочное описание всего происходящего. С марафоном ночь напролет, томными вздохами, мятыми простынями и, разумеется, одновременным оргазмом. Но увы, я к мастерам слова не отношусь, поэтому скажу как есть. Остальные «галочки» проставить тоже не вышло.
Когда дошло до дела, предводительница литературного клуба, от одного вида которой симпы со всего интернета приходили в благоговейный трепет, оказалась зажатой и от этого не очень-то инициативной. Потому процесс получился довольно неловким. Как, наверное, и всякий подростковый секс, если подумать.
Еще и тело у Гару угловатое такое, костлявое. Нихрена не привлекательное, с моей точки зрения. В реале я, конечно, тоже не Тимоти Шаламе и не Крис Хэмсворт, но выгляжу погорячее. Однако Моника не жаловалась. Удовольствие мы тоже получили оба, пусть даже для этого мне пришлось задействовать не только предварительные ласки, но и ПОСЛЕДУЮЩИЕ ГОРНОСТАИ, блин.
(зато ты наконец-то свой долг перед ней отрабатывать начал, возрадуйся)
Пока Моника самозабвенно плескалась в душе, накачивая мой грядущий счет за коммуналку, я сгонял наверх и переоделся в домашнее. Потом немного прибрал в комнате — маловероятно, что Саёри решит заглянуть ко мне в гости в такой час, но пустота в скрипте по-разному может заполниться. И такой шизанутый выверт со счетов списывать не стоит. Поэтому я отнес чашки с какао на кухню и свалил их в мойку, после чего поднял с пола мятую одежду.
— Боже, пожалуйста, скажи, что ты не один из тех извращенцев, которые покупают в интернете
Я повернулся. Моника стояла передо мной, завернутая в пушистое розовое полотенце с Томом и Джерри. Черт знает, откуда оно там взялось, я его раньше не замечал как-то, а вот поди ж ты. С тихим «тап-тап» на пол падали капли воды.
— Пойман с поличным, — усмехнулся я, — ща выставлю объявление на реддит, и кружок твоих поклонников меня озолотит. Или убьет, узнав, что я прикоснулся к их богине.
(допущен был к вагине их богини, хихи)
Бля, как же это тупо. Мне даже стыдно за тебя. Стыдно и смешно.
— Можешь не бояться, даже в таких стесненных финансовых условиях я не опущусь до торговли личными вещами. У нас, кстати, проблема, — я оглядел ее стройную фигуру.
— И какая же? — Моника не смущалась, кажется, была совсем не против. Даже ногу кокетливо назад отставила.
— У меня тут одеться не во что, — поведал я, — так что придется тебе снова в школьную форму наряжаться. А видок у нее так себе, врать не буду.
Моя спутница
(и любовница, чего уж теперь)
вновь нахмурилась. Знакомая картина. Кажется, если щас все раздражители типа тиканья часов приглушить, я услышу, как в голове у нее шестеренки крутятся. Интересно, чего это она вдруг? Тут другого выхода из ситуации не найти, если консоль в ауте.
— Отойди-ка, — Моника указала в сторону. Я повиновался, уж больно у нее вид был решительный. Несмотря на полотенце. Подобравшись к дивану, Моника встряхнулась и… приподняла сиденье. Под ним обнаружилось углубление, что-то типа ящика. Ба, знакомая штука. Родаки мои тоже в тахте хранили всякое барахло. Например, искусственную новогоднюю елку родом из китайского подвала вместе с игрушками, всякие ставшие ненужными провода, переходники, видеокассеты… и прочую дрянь, которую вроде как и употребить некуда, и выбросить жалко. Но что и в этом мире так принято, я и понятия не имел. В диване у Гару нашлась… стопка с одеждой. Моника с видом знатока порылась в ней и выудила простенькую серую пижаму, судя по виду, флисовую.
— Нихрена себе лут, — подумал я, — и откуда это?
— Можешь считать это пасхалкой, — усмехнулась Моника, — несколько лет назад, вскоре после прозрения, я решила оборудовать тут небольшой схрончик на тот случай, если вдруг случится то, что случилось, и мне придется заночевать в доме. Статус игрового объекта я с этих вещиц сняла, поэтому при перезагрузке мира они не пропадают. Очень удобно. А теперь, — она выразительно посмотрела на меня, — будь милым и сходи на кухню, кофейку сделай. Не хочу при тебе переодеваться.
— Посмотрите на нее, — съязвил я, — какая стесняша. Я тебя только что голой видел, пяти минут не прошло. И не только видел, а…
— Достаточно! Это не значит, что теперь я при тебе буду в таком виде по дому разгуливать, — воздела моя гостья указательный палец, — действуй. Я пью черный, один кусочек сахара. Шевелись, Гарик, ночь на дворе, скоро спать ложиться.
От такой неприкрытой наглости даже опешил немного. Эт че теперь, она меня в мальчики на побегушках запишет? Ну уж нет, ни хрена подобного. Двенадцать с половиной минут возни на диване этого не стоили.