Я вернулся за тобой

Хасс Дж. Э.

– Воду в бутылке, пожалуйста.

Она снова смеется и смело наливает мне что-то из бутылки. Но это не вода.

– Попробуй это, - она подходит ко мне, ее просвечивающийся халат развевается за ней, а шпильки босоножек цокают по деревянной палубе. В конце концов, моя няня была неправа. Туфли на шпильках идеально приемлемы для корабля.

Я поднимаю руку в жесте, что не могу принять напиток.

– Не могу, простите. Я сегодня приняла «Ативан», а мне не стоит пить, когда я принимаю таблетки.

–

Оу, - она по-новому смотрит на меня. Изучает меня. Будто пытается увидеть действие таблеток. Но спустя несколько секунд, относит напиток назад к бару и ставит его на каменную столешницу.

Думаю, тот яд, что она выбрала для меня, ей не по душе.

– Ты не любишь говорить, дорогая?

– Как?
– это все, что у меня получается произнести.

– Что как?
– она моргает, глядя на меня.

Я обдумываю свой выбор слов в данный момент.

– Как вы живете в мире с собой, зная, что вы отправили человека убивать?

Я могу сыграть в ее игру.

Ее улыбка исчезает, а челюсти сжимаются.

– Имеешь в виду, Джеймса? Или Тони? Или, может, ты о моей дочери Николе?

Или расположить ее к себе.

– Всех их.

– Это политика Организации, дорогая. Ты точно так же отправишь своих детей. Скоро, - произносит она, указывая своим бокалом на мой живот.

Или убить ее.

– Я могу сломать вашу шею прямо сейчас.

– Что?

– Просто свернуть ее, что я и сделала с наемником на грязном байке, который пытался украсть Сашу.

– Ты уверена, что знаешь, на какой ты стороне? На чьей ты стороне?

Знакомый звук вращения лопастей вертолета, приближаясь, вклинивается в наш разговор.

– Могу сделать это за то, что вы сделали с ним. Могу…

Я говорю больше и больше, но звук вертолета такой громкий, что крадет мои слова. Но я смотрю ей в лицо, и это все, что мне нужно. Я запомню страх, который она чувствует в этот момент, когда понимает, что недооценила меня. Когда понимает, что наполовину мертвый мужчина в инвалидном кресле не сможет спасти ее, если я решу положить конец ее террористическому правлению.

Яхта раскачивается из стороны в сторону, и она проливает свой напиток, потому что эти каблуки явно неподходящая обувь, и из-за них она спотыкается.

– Харпер, - Винсент кричит поверх грохота лопастей, хватаясь за края трапа и спрыгивая на палубу. Он пересекает ее и становится между мной и своей матерью. Его волосы растрепаны. По факту, он вообще в беспорядке. Рубашка расстегнута сверху, и на нем нет ни пиджака, ни галстука. Будто он только что выбрался из кровати.

Ублюдок. У него, вероятно, есть девушка в том доме, которая трахает его. Скорее всего, он провел день с ней.

– Идем, - настаивает он, наклоняясь к моему уху. Его хватка на моей руке

ни на секунду не ослабляется. Она жесткая и крепкая. Второй рукой он берет меня за локоть, направляя мимо своей матери, пока мы преодолеваем путь к трапу, ведущему внутрь вертолета.

Ее рука делает выпад вперед, когда я прохожу мимо, и она выплескивает ледяное содержимое своего стакана мне в лицо.

– Прекрати это, - рычит Винсент, отталкивая ее назад, когда она приближается ко мне.

– Как смеет эта мелочная шлюха говорить мне подобные вещи!

Я ерзаю в стальной хватке Винсента, и мне удается вывернуться достаточно, чтобы прорычать ей:

– Сука. Ты та сука, которая заслуживает сдохнуть, что ты и сделаешь! Я убью тебя! Мать твою, я убью тебя!

Винсент фактически отрывает меня от земли и поднимает по трапу, затем ставит на ноги на третьей ступеньке и приказывает мне забираться внутрь.

Я исполняю. Но мое сердце стучит с бешеной скоростью. И когда меня ведут в вертолет, словно мы в военной зоне, я понимаю, что это не от страха.

Это от ненависти.

Вот как чувствуется ненависть.

Глава 22

Харпер

Возращение назад к дому занимает всего лишь несколько минут. Мы даже не заботимся о том, чтобы надеть наушники. И по взгляду на лицо Винсента я понимаю, что он не в настроении разговаривать.

Я тоже.

Когда вертолет приземляется, Винсент подталкивает меня, чтобы я быстрее шла, и следует за мной. Он кладет руки мне на плечи и выводит из-под вращающихся лопастей.

Мы не говорим. Просто идем по тропинке к дому, и я жду, пока он откроет для меня дверь и предложит пройти вперед.

– Ты не хочешь рассказать мне, к чему было все это?
– спрашивает, как только мы оказывается внутри.

Я не хочу думать об этом.

– Я устала.

– Очень плохо.

Я смотрю на него с презрительной улыбкой.

– Ага, очень плохо для тебя, если ты хочешь знать. Потому что я не настроена на разговор.

Его челюсти сжимаются, но вместо того, чтобы продолжить схватку, он берет мою руку и ведет по коридору на кухню.

– Что ты делаешь?

– Собираюсь поесть.
– Мы останавливаемся у входа на кухню, и он ищет выключатель. После темноты дома свет кажется ослепительным. Я наклоняю голову и закрываю глаза, будучи слишком истощенной после конфронтации, чтобы заботиться о еде.

– Сядь, Харпер. Я что-нибудь приготовлю.

Я иду к островку из нержавеющей стали и сажусь на стул из такого же материала, когда Винсент шарит по кухне в поисках принадлежностей. Мои ноги так замерзли от металла, что я начинаю содрогаться.