Я верю в завтра
Шрифт:
— Здесь я тоже никогда не чувствовала себя дома, Крейг, хотя мне этого очень хотелось. Сам городок мне нравится. Именно в таком тихом, уютном месте я мечтала когда-нибудь пустить корни. Но жизнь под одной крышей с твоей матерью… Понимаешь, мне всегда казалось, что я маленькая девочка, которой ежедневно устраивают экзамен. И я все время испытывала страх, что его не выдержу…
Крейг напряженно молчал, и Бритт решила, что он обиделся. Раньше в такой ситуации она непременно пустилась бы в объяснения, стала бы оправдываться, виня во всем себя и свою несдержанность. Теперь
— Жить в доме, где хозяйничает другая женщина, очень трудно. Поверь мне… Мне хотелось создать собственную семью, быть тебе настоящей женой, самой совершать ошибки и учиться на них — но без вмешательства посторонних. Я знаю, что порой под одной крышей прекрасно уживаются несколько поколений, но такая… разветвленная семья никогда не казалась мне идеалом. Не забывай, что почти все свое детство я провела в чужих домах и всегда чувствовала себя непрошеной. И в доме твоей матери мне почему-то казалось, что я прохожу некий испытательный срок…
Бритт ждала, что скажет Крейг, но он упорно молчал. Внезапно ее охватило чувство безнадежности. К чему оправдываться, что-то объяснять? Очевидно, они никогда не поймут друг друга. В конце концов, он задал ей вопрос, и она честно на него ответила, а уж как к этому относиться — его проблема, а не ее…
— Почему же ты ничего не сказала мне, Бритт? Когда мы только поженились, я предложил подождать с детьми, и ты легко со мной согласилась. Я был уверен, что ты не хочешь иметь детей, по крайней мере в то время. И насчет того, чтобы жить с моей матерью… Ты ведь никогда не жаловалась. Мне казалось, ты даже рада, что избавлена от хозяйственных забот и живешь в доме, где полностью налажен быт.
— Боюсь, что ты неправильно меня понял, — заметила Бритт. — Потому что на самом деле я очень хотела детей. Я ведь была единственным ребенком, и мне всегда хотелось иметь свою семью. А что касается того, где жить… Да я бы с радостью поселилась в палатке, если бы знала, что мы там будем одни!
Даже если Крейг намеревался что-нибудь ответить, он не успел этого сделать, потому что они уже свернули на дорожку, ведущую к домику Эквайеров.
«А может быть, — подумала Бритт, — он воспользовался удобным предлогом, чтобы замять неприятную тему».
К тому времени, как они достигли домика, вечерние сумерки уже сгустились. Бритт с восторгом взирала на бревенчатую хижину, такую по-деревенски уютную под раскидистыми деревьями.
— Как чудесно! Это напоминает…
Она запнулась, не желая признаться, что это ей напоминает медовый месяц в домике судьи.
Казалось, Крейг не заметил ее внезапного молчания. Подав Бритт руку, он помог ей вылезти из машины.
— Пошли скорей! Пока нет Эквайеров, ты можешь освоиться в доме. Ключ под ковриком…
Телефон зазвонил как раз в тот момент, как они переступили порог. Трубку сняла Бритт.
— Как хорошо, что вы уже добрались до хижины! А я боялась, что не застану вас, — раздался приятный голос Луизы Эквайер на том конце провода. — К сожалению, мы сможем присоединиться к вам только завтра утром. Джону только что позвонил важный
Она продолжала что-то объяснять, но Бритт уже слушала вполуха, едва сдерживая смех. И Луиза еще спрашивает, не возражает ли Бритт против того, чтобы провести с мужем ночь в этом восхитительном, уютном домике? Да это просто подарок судьбы!
Опасаясь, что довольное выражение, появившееся на лице, выдаст ее чувства, Бритт повернулась к Крейгу спиной и начала горячо уверять Луизу, что она нисколько не в претензии, что она, конечно же, найдет в холодильнике бифштексы и прекрасно поняла, где лежит белье, так что пусть хозяйка ни о чем не беспокоится.
— В чем дело? — поинтересовался Крейг, когда Бритт повесила трубку.
— Это Луиза. Сегодня вечером у Джона встреча с важным клиентом из Чикаго, так что они смогут приехать только завтра утром.
К ее разочарованию Крейг лишь коротко кивнул и как ни в чем не бывало заметил:
— Что-то здесь прохладно. Пожалуй, лучше разжечь камин. Кажется, где-то за домом должны быть дрова.
С этими словами он вышел, а Бритт принялась исследовать содержимое холодильника. Там и в самом деле лежал толстый кусок мяса, из которого выйдут отличные бифштексы. Нарезав мясо и положив его на сковородку, она начала колдовать над замороженными овощами, пытаясь приготовить из них острый салат.
Поглощенная работой, Бритт сама не заметила, как начала что-то мурлыкать себе под нос, и опомнилась, только когда Крейг окликнул ее с порога.
— Ты обычно что-то напеваешь, когда у тебя хорошее настроение. Тебе действительно доставляет удовольствие возня на кухне?
Бритт заколебалась, прежде чем ответить, не понимая, что кроется за этим вопросом. И снова, как недавно в машине, решила говорить откровенно.
— Да, но только если я изобретаю что-нибудь новое, — призналась она. — Готовить простые блюда — это такая скука! Но когда я начинаю придумывать, пробовать разные сочетания, специи, травы… Да, для меня стряпня так же увлекательна, как для художника создание картины, для писателя — его книга, а для адвоката — сложное, запутанное дело.
Она умолкла, раздумывая, стоит ли говорить Крейгу о том, что она написала кулинарную книгу, которая, по словам Дэвида — Бритт позвонила ему вчера вечером, решив, что в письме всего не объяснишь, — уже получила восторженные отклики во многих женских журналах.
Но Крейг уже ушел, чтобы принести дров для камина, и подходящий момент был упущен. Ну ничего, успокоила себя Бритт, они поговорят об этом позднее. После ужина они сядут у пылающего камина, и она расскажет мужу обо всем — о своей жизни в Сосалито, о Стелле, о кулинарной книге, о дружбе с Дэвидом. И расскажет не потому, чтобы доказать — вот, мол, смотри, я отлично справилась без тебя! — а потому, что между ними и так было слишком много недомолвок. И еще она скажет, что все еще любит его. И если он хочет, чтобы она осталась, она с готовностью оставит прошлое позади и вернется к нему.